Я все прекрасно понял. Отчасти даже могу понять твоего мужа (я не решилась спросить, почему). Но ты права: тебе не стоит участвовать в таком формате. Тем более, Паша человек непредсказуемый, как меня предупреждали. До сих пор он не подводил, но эээ завал может произойти в любой момент. Мы пообщаемся мужским кругом, а потом я тебе все в деталях перескажу.
Мне было нетрудно представить, как они встречаются «мужским кругом»: искрометный Филипп, интеллектуальный Марк, веселый Паша и загадочное юное дарование. Наверняка будут увлеченно строить догадки, обмениваться шутками, может даже, оппортунистически выпьют по бокалу чего-нибудь. А мне, значит, предстоит услышать сухую и скучную выжимку. Нет уж, друже!
А когда ты планируешь свой мозговой штурм?
Чем скорее, тем лучше: хочется поскорее продвинуться в расследовании с помощью криминального юного дарования. Ну и спина, честно говоря, в последнее время опять дает себя знать.
Если потерпишь пару дней, я к вам все же присоединюсь. Совсем забыла: послезавтра Денис улетает в командировку.
Это судьба. Передай ему привет от нас с Марком! Невинно объявил Филипп и отключился до того, как я успела придумать хлесткий ответ.
* * *
Командировка пришлась весьма кстати, хотя на задворках моего сознания теснились подозрения. Не сочинил ли Денис эту поездку, чтобы подвергнуть искушению мои моральные установки? К счастью, накануне его отъезда мне удалось подслушать его разговор с шефом: они и в самом деле обсуждали командировку.
Утром я проводила мужа в поездку, а вечером того же дня Филипп жизнерадостно впустил меня в просторную и пока пустую квартиру: я умудрилась прийти первой. В ожидании остальных Филипп провел меня в большую, немного темную комнату с высоченными потолками. Окна квартиры в «сталинке» на пересечении Ломоносовского и Ленинского проспектов выходили в тихий двор, из них можно было дотянуться до ветвей старого тополя, покрытых нежной, едва распустившейся листвой. Летом, наверное, в этой комнате царит прохладный полумрак. Квартира выглядела так, как будто никто с ней ничего не делал годов с пятидесятых. Добротная, по-своему стильная советская мебель нуждалась в некоторой реставрации, не говоря уже о потертом паркете и трещине на стене. Книжный шкаф во всю стену был забит книгами, среди которых бросались в глаза альбомы по искусству и медицинские фолианты.
Неожиданный интерьер.
Филипп понимающе кивнул:
Это все принадлежало бабушке. Квартира досталась мне по наследству три года назад.
В эпоху своего расцвета она была роскошной. Слушай, а кем работали бабушка и дедушка?
Дедушка инженер-строитель. Строил железные дороги. А бабушка профессор-эпидемиолог. Каждый год она оставляла свою квартиру, летела в Туву или Монголию, надевала сапоги и верхом на лошади инспектировала потенциальные очаги чумы.
Ничего себе! Так у вас, получается, медицинская династия?
Получается, да. Улыбнулся Филипп. Отец тоже врач, работает в ожоговом отделении в госпитале Вишневского. У тебя рот открыт. Удивлена?
Я поспешно стиснула челюсти и молча кивнула. Разумеется, удивлена: в студенческие годы беспечно-экстравертный, всегда готовый нашкодить Филипп совершенно не выглядел ребенком из профессорско-медицинской семьи. Вот уж действительно, ни о ком нельзя судить по первому впечатлению. Условно профессиональная авантюра, в которую я втянулась, оказалась довольно познавательной, в широком смысле этого слова.
Вскоре явились еще два участника мозгового штурма. Из-за спины Марка выглядывал нескладный тощий юнец со взъерошенной белобрысой шевелюрой и любопытным взглядом из-за толстых стекол очков. Никаких двадцати двух лет ему не было и в помине.
Мы вчетвером оказались зажаты в тесноватой прихожей. Марк с Филиппом обменялись рукопожатием, синхронно похлопав друг друга по плечу (когда они успели так тесно подружиться?), а затем Марк бережно пожал мне руку, глядя на меня сверху вниз агатовыми глазами. Я вспомнила, как он держал мою ладонь на глазах у Дениса, и смутилась.
Привет, Марк, рада видеть. А вы, наверное, компьютерный гений?
Во-первых, юный хакер оказался таким же долговязым, как и Марк (к Филиппу, видимо, другие не притягивались), а во-вторых был напрочь лишен интровертной застенчивости, традиционно приписываемой айтишникам. Бесцеремонно подвинув Марка в сторону, он с широкой улыбкой протянул мне руку.
Привет. Даня. Представилась я и невольно поморщилась, когда гений очень чувствительно сдавил мою ладонь цепкими пальцами.
А я Филипп. Гостеприимно объявил зачинщик мероприятия, и над моим плечом протянулась его длинная сильная рука.
Юный хакер энергично потряс Филиппову руку и вновь повернулся ко мне.
А Вас как зовут?
После секундной заминки мы трое недоуменно посмотрели на Марка, который смотрела на нас с подчеркнуто невинным видом.
А предупредить не мог, умник? Сурово спросил его Филипп.
Интересно было посмотреть, как вы разберетесь. Без малейшего сожаления заявил Марк.
Вы что-нибудь понимаете? Обратился ко мне по-прежнему ничего не понимающий хакер.
Все просто: я тоже Даня. Дания. Это татарское имя. Но Вы, конечно, не могли догадаться, ведь в Москве оно почти не встречается. А ты, Марк, оказывается, затейник. Я грозно сдвинула брови.
Он такой. Серьезно вставил Даня. Мы с его братом дружим с детства, и все это время он издевается над нами обоими.
В этот момент вновь раздался звонок в дверь: не оправдав худших ожиданий Филиппа, практически вовремя появился Паша. Для разнообразия, доктор оказался чуть ниже меня ростом и лет на тридцать старше. Однако общительностью он ничем не отличался от Филиппа и юного хакера. Профессорская квартира наполнилась одновременным нестройным гулом трех голосов, пытающихся перекрыть друг друга.
Сегодня у Вас подозрительно многолюдно, молодой человек. Ваши друзья-походники все разом поломались?
Они не друзья-походники, то есть друзья, но не походники. Честно говоря, сегодня у нас запланирован военный совет с Вашим участием.
А я-то думал, после увольнения из госпиталя военные советы для меня закончились. С кем воюем?
С эпидемией аутоиммунки.
Филипп последовательно представил доктору каждого из нас, и с каждой следующей презентацией редкие брови над фарфорово-голубыми глазами поднимались все выше.
Как вижу, экипаж полностью укомплектован. Ну что ж, готов принять посильное участие. Вот только времени у меня мало, уже через два часа я должен быть в другом месте, довольно далеко отсюда. Поэтому, если не возражаете, совместим процедуру с разговором. С этими словами он обернулся ко мне. Не возражаете, девушка?
На меня вопросительно уставились четыре пары глаз. Я махнула рукой:
Я сама врач. Валяйте.
Устроившись в кресле поудобнее, я приготовилась восхищаться Филипповой анатомией. Он небрежно бросил на пол спортивный коврик и стянул с себя футболку, обнажив неприлично красивый торс. Выдающиеся природные данные Филипп довел практически до совершенства. Мне потребовалось усилие, чтобы оторвать взгляд от гибкой мускулистой спины (разве такая спина может болеть?). Не в силах выдержать такое совершенство, я отвернулась от Филиппа и встретилась глазами с молчаливым Марком. Он чуть заметно улыбнулся и жестом показал, что у него звенит в ушах от болтовни перебивающих друг друга экстравертов. Я в ответ возвела глаза к потолку.
Вы уж извините, Филипп, раздался снизу журчащий Пашин голос, но джинсы Вам тоже придется снять. Если не работать с нижней частью тела, получится имитация лечения, а я не готов халтурить.