* * *
Очнувшись, Пал Палыч увидел обнюхивающую его Риту-2, чихнул и осторожно головка кружилась приподнялся и огляделся: ни существа Странно, он будто б свыкся уже с их присутствием Неужто и впрямь привиделись? Да, но в таком, знаете ли, ракурсе С такими, знаете ли, деталями Нет-нет, не то, все не то в том смысле, что быть не может, чтоб не было!.. Он видел, он помнит помнит их «Рита! позвал Рыков Риту-1, и та хоть и не сразу, хоть и без удовольствия, но все же отозвалась. Можешь представить, где я сейчас был? Только не подумай чего» Не помня себя, Пал Палыч, потерявший вдруг, будто очарованный прелестницей вьюноша, всякую бдительность, с жаром принялся описывать благоверной все то, что называлось на ее языке симптомами и обсуждению с пациентом не подлежало. «Существа? Голоса?» покачала она головой и, отвернувшись, прокусила до крови сначала нижнюю губку, а затем, для ровного счета, верхнюю прокусила, заметим, не столь от отчаяния, охватывающего по обыкновению хоминида, когда тот отчетливо видит в ближнем своем клиента анимарических услуг, сколь от виртуального щелчка по носу, вызванного, как казалось теперь Рите-1, исключительно ее профнепригодностью.
* * *
Что тут скажешь! Воздух был чист и свеж, а Виленинский проспект, по которому шагал наш галлюцинант, как-то по-особому светел. «В Хоми-юге лишь Хоми дарует все желаемое, в Хоми-юге лишь Хоми единственная, кто должен быть почитаем!» услышал Рыков голос существа, махнувшего ему лапкой с крыши троллейбусной остановки, и улыбнулся: чего, в сущности, страшиться? Неведомая февральность, оголившая плечико, куда как совершеннее февральности привычной: да ему теперь море по колено, да он теперь «Тра-та-та-та», в висках (контент-передоз, подсказало существо, но Рыков не расслышал), тра-та-та-та», информация, экскрементируемая снулыми гоминидами, навеяла-таки на Пал Палыча меланхолию. «Конвейер, с которого никто не сойдет», так примерно рассуждал он, то и дело дотрагиваясь до зоны «третьего глаза», в которую и было, ежли кто забыл, намедни засвечено, и изо всех сил старался не вслушиваться, не всматриваться, не вчитываться в то, что: главные враги Хоминляндии казнокрады, шпионы и террористы наконец-то названы, погибших в ДТП в Пыталово похоронят за счет средств бюджета, сурок Фил предсказал, будто зима продлится еще шесть недель, альтернативы доллару пока нет, автомобилисты страдают повышенным нарциссизмом, эксперты рассуждают, как V-, U-, L- или W-образно будет развиваться кризис, хоминидка может хранить тайну не более сорока семи часов пятнадцати минут, около четырехсот священников приступят к работе в хоминляндских воинских частях, сперму можно вырабатывать и без самца-хоминида, если жить для себя, жизнь будет короткая, но если жить для ислама, она будет вечной, секси-киски из Варьино к вам, к нам!.. «Тпр-р-р-р-ру! С Ма-а-асквы, с Па-асада, с Ка-алашного ряда!.. какой-то господин в пенсне подмигнул Рыкову и, отпустив извозчика, заметил: Долгое произношение первого предударного гласного и впрямь забавно, не находите?.. Но еще забавней мой сценарий для собаки Ольки У вашей суки тоже ведь, коли не ошибаюсь, дамская кличка? Впрочем вообразите-ка, дружище: актриска падает ниц, обнимает мои колени, а засим целует руки: и это только начало!.. Пал Палыч занервничал: лицо господина в пенсне казалось знакомым, но вспомнить, где и когда они встречались, было невозможно. Эх, все пустое, дружище, верьте на слово Словно читая мысли Рыкова, господин в пенсне хлопнул его по плечу и зашелся кашлем. Главное, ничего не бойтесь! Я бы на вашем месте завернул, знаете ли, в Соболев Вы мещанскую сторонушку-то все по Больному Головину, верно, знаете знатный был винный, да-с!.. В восьмидесятом тысяча девятьсот, сами понимаете: я уж на Стародевичьем прописался сказывал один совпис, будто познакомился он там с некой особой, ну а особа та, не будь ду Стараясь не потерять нить разговора, Пал Палыч судорожно соображал, при каких обстоятельствах мог видеть господина в пенсне, но ничего путного из этого не выходило. Сто запретных домов на четыре переулка коротких! продолжал меж тем неизвестный. Неужто не знаете? Есть, осмелюсь доложить, барышни весьма прехорошенькие Постойте-ка, да вы, сдается мне, нездоровы Анимарическое восполевание? Отчасти дышите-с! мы с вами коллеги Хотите ли охладить то, что болит, не дышите-с! по обыкновению, от тоски? Впрочем, дышите-с! на пустое сердце льда не кладут. Покачав головой, господин в пенсне убрал фонендоскоп в саквояж и продолжил: Когда твое тело возвращают домой в вагоне для перевозки устриц, на такие штуки, как жизнь и смерть, начинаешь смотреть в некотором роде со стороны как, впрочем, и на то, что вы, Пал Палыч, в силу ряда причин называете поллюцинациями. Тимоти Лири на вас нет какие законы физики! Вздор. Вы, как и все эти хоминиды, господин в пенсне указал на прохожих, принимаете сию февральность за единственную. Оно, конечно, так-то так, все это прекрасно, да как бы чего с вами после подобного заблуждения не вышло! Хоминиды, конечно, и к речи по большей части членораздельной способны, и мыслить абстрактно (пусть самую малость) худо-бедно умеют Особенно хорошо то, что шиньон из кости у них вконец отвалился, черепушка обратите внимание на основание, коллега! вогнулась, клетка, в которой томится сердце, уплощилась, ну а мозги, ежли сравнить те с мозгами других приматов, в целом заметно потяжелели; с другой стороны, мозг, скажем, самки гоминида весит меньше, нежели мозг самца, однако деградация мужских особей, как выражаются ваши СМИ, достигла общепланетарного масштаба Но мы-то с вами, Пал Палыч, знаем: граммы ни при чем Простите, не представился: Че, зовите меня Доктор Че» «А что, что при чем?! взорвался вдруг, бросив футляр на мостовую, Рыков. Существа окружили, голоса на каждом шагу Я, знаете ли, всю жизнь слышите? всю жы-ызнь тем только и занимался, что лечил от этого самого лечил и потому скажу со всей откровенностью: дело дрянь» «Ну-ну, не горячитесь! усмехнулся Доктор Че. Бессчетное множество февральностей ждет вас! Смиритесь, дружище, и простите себя: в конце концов, быть безумным не так уж скверно если, конечно, расценивать вспышку как безумие Ваши-то лекари простейшую медитацию сенсорной депривацией обзывают да если б они только позволили себе в февральность иную выйти! Если б хоть раз тем самым органом, от которого вы, Пал Палыч, хоминидов полжизни избавить хотели, ее ощутили!.. О, тогда б вы поняли, почему Тимоти говорил, что никакой метаболической комы не существует, а шестая раса Не завершив фразу, Доктор Че достал вдруг флягу и, сделав большой глоток, хитро подмигнул Пал Палычу: Но кому нужна бесстрашная паства? Сrus Medicorum! Присоединяйтесь, дружище: знатное питье!..» Запахло жареным, а потом спорыньей. Рыков сам не заметил, как очутился в Наташкином саду; прислонившись к Хмелёвской стене, он приник к горлышку и немедленно выпил, а крякнув, выдал, что в Сиэтле сейчас плюс девятнадцать, в Оттаве и Цюрихе шестнадцать, в Бостоне двадцать один, в Лос-Анджелесе двадцать семь, на Ибице двадцать шесть, в Салониках двадцать пять, в Стокгольме и Бергене тринадцать, в Дамаске и на Кипре тридцать, ну а в Калькутте тридцать один градус, la-la, а значит, на хоминидов надо реагировать как на снег, осенило Рыкова, ну или как на дождь, одно слово осадки: идут себе и идут ему-то что? Он не имеет права их судить точнее, не хочет больше и Риту-1 вот тоже: Рита-1 не более чем снег не более чем дождь Рита-1 тоже не виновата, что идет, не виновата, что не видит: общее чувственное недоразвитие, эмпатийная недостаточность, анимаристическая отсталость средней степени тяжести Поэтому так: вот снег, вот дождь а больше и нет ничего никого Да что такое, в сущности, wichige leute?.. Смех в зале и далее по тексту: хоминид есть червь; что же касается «генетически заложенной» потребности играть, то все это, как сообщает Вестник объединенных февральностей, фуета и гнобление Пуха так примерно размышлял Пал Палыч, шагавший в направлении Дурского: он никогда не бывал в Цыплаках и потому торопился на электричку. По дороге он купил газету, зашел в «Тинно-Такки» и, заказав темное пиво, загрустил ну совсем как какой-нибудь человек. Как и существа, Рыков, разумеется, знал, что приему в больничку подлежат хоминиды, нуждающиеся по анимаристическому своему состоянию в лечебно-воспитательных мероприятиях в условиях анимаристического стокционара, но не знал, что за ним уже выехали.