Давай не будем об этом? Я поежилась.
«Не думай о коронавирусе и он не подумает о тебе» такой твой принцип? хмыкнула подруга. Э нет, дорогая, от этой заразы не получится спрятаться. Разве что в бункере, метрах в пятидесяти под землей, прервав все контакты с поверхностью годика на полтора-два. Она замолчала и задумалась должно быть, прикидывала, не знает ли какого-нибудь подходящего бункера.
Пока Машка размышляла, я доела свой пирожок с творогом, почему-то сделавшийся почти безвкусным, допила чай и встала:
Все, надо бежать. У меня сейчас еще одно судебное заседание
Угу. Подруга, не вынырнув из раздумий, кивнула. Очнулась и спохватилась она, когда я шумно задвинула стул: После работы уделишь мне полчасика? Хочу все-таки заглянуть в еще один магазин.
Полчасика да, но не больше. У меня на вечер наполеоновские планы борща наварить и котлет нажарить.
Непременно с луком и чесноком! встрепенулась Машка. И побольше их, побольше!
Обоснованно опасаясь, что сейчас она снова начнет нахваливать свои чесночно-луковые противовирусные котлетки, и не желая продолжать тему модной инфекции, я только кивнула и поспешила удалиться.
В свой кабинет забежала лишь затем, чтобы облачиться в мантию, и снова пошла в четвертый зал на почетное, но продуваемое сквозняком из щели в окне судейское место.
Только вечером, уже собираясь уходить с работы и запихивая в объемистую сумку папки с делами, которые собиралась просмотреть дома, я вспомнила про сиротевший без меня день-деньской мобильник. Прежде чем сунуть его в карман, посмотрела, нет ли пропущенных вызовов.
Они были. И много! Еще утром мне как никогда ранее настойчиво звонила Натка. Она набрала меня девять раз!
Могла бы в десятый, юбилейный, голосовое сообщение оставить, пробурчала я встревоженно и виновато.
Сразу же попыталась перезвонить сестре, но она не ответила.
Теперь сама трубку не берет! Я не знала, что и думать.
Может, это симметричный ответ? Я не отзывалась на звонки Натки утром, и теперь она меня наказывает?
Но я просто не могла разговаривать при исполнении была! Все мои немногочисленные родные прекрасно знают: звонить мне нужно или до девяти, или уже после восемнадцати. А лучше даже после девятнадцати, потому что за рулем я по телефону стараюсь не разговаривать Но что же стряслось у Натки?
Я позвонила Сашке.
Ничего не покупай, у меня сегодня разгрузочный вечер! сразу же заявила дочь, упреждая мой обычный вопрос что приготовить на ужин.
Я по другому поводу, Саш. Тебе тетя не звонила?
Натка?
Сестрица, кокетничая и молодясь, просит племянницу называть ее по имени, как подружку-ровесницу. Сашка, девочка добрая, желание тетушки уважает.
Натка, Натка, кто же еще, у тебя другой тети нет!
Тут мне неожиданно подумалось: вдруг и этой тети уже нет? Может, Натка названивала мне, оказавшись на краю гибели, буквально перед смертью
Тьфу, что за мысли такие! Отставить панику!
Нет, она мне не звонила, а что случилось?
Не знаю! Буду выяснять! Жди дома! Я закончила короткий сумбурный разговор с дочерью и затравленно оглядела пустой кабинет.
Кого спросить, куда бежать, что делать?
Вспомнила! Где-то был у меня телефончик Наткиной коллеги Ларисы, они вместе работают в редакционно-издательском центре популярной газеты и приятельствуют Вот!
Я нашла в списке контактов номер, записанный как «Лариса РИЦ», и позвонила по нему.
Да, алле? чуть удивленно откликнулся женский голос, почти теряющийся в типичном шуме метро.
Лариса? Лариса! закричала я. Это Елена, сестра Натальи Кузнецовой, вы с ней вместе работаете. Она была сегодня в РИЦе?
Наташа-то? Нет, у нее сегодня отгул, а что слу Голос окончательно потерялся за грохотом и свистом прибывшего поезда, но я уже поняла главное: на работе сестрица сегодня не появлялась.
Мое беспокойство чрезвычайно усилилось.
Нужно знать мою младшую сестру, чтобы понимать, насколько опасно это сочетание Натка и много свободного времени. Неугомонная сестрица с шилом в мякоти даже на бегу и в коротких паузах между делами-заботами умудряется заварить такую кашу, которую семеро с ложками потом не расхлебают. Страшно представить, что она могла учудить при наличии целого свободного дня!
Натке в равной степени свойственны авантюризм, предприимчивость, бесшабашность и уверенность в себе. Взрывоопасная смесь! Плюс неприятности наша Наташа находит, как специально обученная свинья трюфели: там, где другие спокойно проходят мимо
Я вдруг осознала, что непродуктивно злюсь на сестру вместо того, чтобы заняться тем, что выпадает на мою долю с огорчительной регулярностью: разбираться в ситуации и разгребать ее последствия.
Но как тут разберешься, когда информации голый ноль?!
Спокойно, Лена, спокойно! Я сбегала к кулеру и, налив себе воды, выпила ее залпом.
С треском смяв стаканчик, я бросила его мимо урны и пытливо посмотрела на зажатый в кулаке телефон.
Кому бы позвонить? Может, Косте? По логике, не дозвонившись мне, Натка должна была связаться с ним. Таганцев идет вторым номером в ее списке персональных спасателей, если уже не первым.
Костя! завопила я, не справляясь с запредельным волнением, когда в трубке раздался знакомый мужественный голос. Что с Наткой, ты в курсе?!
А что с Наткой?
Не в курсе, упавшим голосом резюмировала я. То есть она тебе сегодня не звонила, как мне, с десяток раз?
Вообще не звонила. Лен, ты успокойся и объясни толком, что случилось.
Вот что значит настоящий мужчина суровой профессии, можно только восхищаться такой выдержкой! Капитан Таганцев, в отличие от меня, не спешил паниковать и бегать по стенам с криком: «А-а-а, все пропало!»
Настоящие мужчины суровых профессий опера, пожарные, космонавты не позволяют себе таких бурных эмоций. Максимум сдержанно молвят: «Хьюстон, у нас проблемы» и идут их устранять.
Кость, я же говорю: Натка звонила мне утром девять раз, а я не могла ответить. Теперь набираю ее, но она не отзывается!
Я честно постаралась успокоиться. Получилось не очень, голос все равно срывался на визг, но Таганцев меня похвалил:
Во-от, так лучше. Теперь сделай глубокий вдох, потом выдох, а я пока тоже попробую позвонить нашей Натке. Потом тебя наберу.
В трубке пошли короткие гудки Хьюстон занялся проблемой. Я сделала вдох, потом выдох. И еще раз вдох-выдох. И еще.
Таганцев не перезванивал. Я не выдержала пытки ожиданием и тоже послала вызов на мобильный сестры.
Неожиданно длинные гудки в трубке прекратились, я услышала какой-то хруст, а потом слабый голос женский, но чужой, незнакомый:
Алло, алло!
Кто это? Мне стало страшно.
Роза я. Соседка вашей не знаю, как ее?
Наташа!
Да нет, я Роза!
Я почувствовала головокружение. Что за бред? Какая Роза? Откуда соседка? Мысли в голове зарябили, дергаясь, как флажки на ветру: сестре осталась старая бабушкина квартира, я там давно не живу, новых соседей не знаю, про Розу даже не слышала
Где Натка?
Тут, рядом.
Так дайте ей трубку!
Да не возьмет же, плохо ей. Отключилась. Непонятная Роза в трубке и сама, похоже, могла вот-вот отключиться: голос у нее был подозрительно слабый, прерывистый.
Почему ей плохо? Что с ней?! Я по-прежнему ничего не понимала.
Так
Всё! Пропала Роза, кем бы она ни была! Исчезла, растаяла, отключилась, оставив в трубке гнетущую тишину.
Стоять на месте и ничего не делать не было никакой возможности. Я торопливо, путаясь в рукавах, надела пальто, нахлобучила шапку, вздернула на плечо сумку и побежала, куда ноги понесли: из кабинета в коридор, дальше в фойе, к дверям на выход, вниз по ступенькам и вперед, вперед!
Очнулась, когда со звоном уронила на бетонный пол подземного гаража ключи от машины. Оказывается, я их загодя вытащила, прицелилась, попыталась с разбегу попасть в замок и все это на автопилоте!