Я позвала Машу к нам на ужин сегодня вечером. Она будет рада повидаться с вами. Что скажете?
Я смотрела поочередно то на сына, то на дочь, читая на их лицах печаль.
Представляю, как вам тяжело. Вы вроде бы не хотели возвращаться в «Дачу»?
Хотели, конечно! занервничал Алекс. Зачем он так? Мы говорили совсем другое, мама, на самом деле
Он тряхнул волосами, как бы не желая все выкладывать, и постарался высвободить ладонь, но я не отпускала. Не хотела, чтобы он ускользнул от меня, отдалился. Я поняла, насколько мне не хватало физического контакта с ними все последние дни. Сразу после рождения детей я боялась к ним прикасаться, особенно к Алексу, а когда появилась Роми, я была уже более зрелой. А теперь я испытывала почти животную потребность гладить их, вдыхать их запах, я пьянела от любого прикосновения к ним.
Я не знаю, что ей сказать, признался мой сын. Боюсь еще больше огорчить ее В тот день ее глаза меня напугали, она была не здесь, мама Мне показалось, будто она тоже умерла
Я наклонилась и крепко поцеловала его в висок. Значит, он тоже это почувствовал
Она здесь, не волнуйся и ты же ее знаешь, она никогда на тебя не рассердится Она слишком тебя любит. Постарайся вести себя с ней, как раньше
Он уткнулся лбом в мое плечо, я снова поцеловала его. Как бы я хотела этим поцелуем наделить его необходимой волей, чтобы расти и становиться сильным, передать ему эту силу своими губами. К сожалению, это было лишь началом испытаний, через которые ему придется пройти в жизни.
А ты, птичка? спросила я у Роми, которая продолжала молчать.
Она быстро взбрыкнула ногами в пустоте, как будто раскачивалась на качелях.
А я буду плакать, неожиданно заявила она. И потом, я хочу, чтобы Джо тоже пришел к нам на маслобойню сегодня вечером, как раньше
Чтобы успокоить ее, я ласково потерлась щекой о ее волосы. Постепенно ее ноги стали двигаться медленнее, потом остановились. Она была готова меня выслушать.
Не волнуйся, ты можешь поделиться с Машей, она поймет и не бойся поплакать вместе с ней Ты имеешь право, и ей это известно, не сомневайся. Я уверена, что она захочет приласкать тебя.
Алекс предложил зайти за Машей, пока не стемнело, я могла гордиться сыном. Ожидая их, Роми накрыла на стол, украсив его блестками и цветами из разноцветной жатой бумаги, которые сделала в честь Машиного прихода. Роми настояла на том, чтобы поставить тарелку и для Джо, я не возражала. Поскольку вечер был прохладным, я разожгла огонь в дровяной печи. Чиркая спичкой, я вдруг услышала слова Джо, впервые зашедшего на обновленную маслобойню: «Придется выгнать тебя, чтобы селить сюда гостей». Я тогда очень себя зауважала и по сей день продолжала радоваться заслуженной похвале. Джо был прав, маслобойню можно было предлагать клиентам за самую высокую цену! «Это наш маленький секрет», предупредил он меня в тот вечер, перед тем как пожелать сладких снов.
Переехав, я принялась отчищать старый плиточный пол от густого слоя грязи и въевшейся пыли. Мне хотелось восстановить красоту плиток, и мне это удалось. Одной каменной стене я сохранила ее первозданный облик, остальные побелила. Когда-то давно они были серыми, но я все перекрасила, снова поселившись на маслобойне после расставания с Самюэлем, а заодно избавилась от мебели, заменила ее, чтобы начать новую жизнь без него. Но одну вещь я все же сберегла главный предмет интерьера гостиной, старую барную стойку, которую я раскопала в ЛИль-сюр-ла-Сорг. Она принадлежала мне, а Самюэль ее ненавидел. Она отделяла открытую кухню от остальной части гостиной. По утрам в январе, когда отель был закрыт, я очень любила разжечь огонь, усесться на деревянный табурет и пить за стойкой горячий кофе, наблюдая, как за окном рассеивается туман.
Дверь гостиной распахнулась, и вошла Маша под руку с Алексом. Он перерос ее несколько месяцев назад. Его сходство с отцом стало еще заметнее. Увидев вспухшие от слез веки сына, я бросилась к нему. Маша покачала головой, давая понять, что я могу не беспокоиться и лучше его сейчас не трогать, и что-то зашептала ему на ухо, а он поцеловал ее в щеку.
Маша! Маша! пропела Роми и побежала к ней.
Как я рада тебе, solnyshko!
Роми тоже получила собственное ласковое русское прозвище, став Машиным солнышком.
Пойдем. Дочка потащила Машу за собой. Я не забыла поставить тарелку для Джо.
Маша широко улыбнулась, хотя в глазах у нее стояли слезы, подошла вместе с Роми к столу, искренне похвалила плоды ее творчества и не преминула подчеркнуть, что Джо счастлив быть вместе с нами. Лед был сломан. Роми и Алекс с удовольствием общались со своей названой бабушкой, и вечер затянулся, несмотря на то что детям давно пора было спать. Я растроганно наблюдала за ними и тоже чувствовала себя спокойно. Каждое мгновение, проведенное вместе, было для них теперь на вес золота. Внутренний голос нашептывал мне, что долго это не продлится.
Я объявила отбой, когда Роми стала капризничать.
Чистите зубы и ложитесь, а я провожу Машу, вернусь и пожелаю вам спокойной ночи. Я быстро туда и обратно.
Я могу сама дойти, голубка.
Нет, Маша, мама тебя проводит, а скоро это буду делать я, заявил Алекс.
Она отвела глаза. Да, я была права, Маша утратила вкус к жизни. Она быстро взяла себя в руки, обняла детей и предложила возобновить уроки русского на следующей неделе. Может, я и ошибаюсь. Я надела плотную шерстяную куртку и взяла карманный фонарик, который двадцать лет назад мне подарили, чтобы ориентироваться в кромешной тьме «Дачи». Это был один из древних фонариков 1980-х годов: их делали из разноцветного металла мой был оранжевым, с большой лампочкой, которая могла и ослепить на несколько минут, если луч попадет в глаза. Я всегда его брала за металлическую ручку, и хотя мне действовал на нервы и царапал пальцы капризный выключатель на боковой стороне, я бы ни за что на свете не променяла свой фонарик ни на какой другой. Я получила его в мой самый первый вечер здесь и готова была ехать хоть на край света, если он требовал починки.
Желтый свет фонарика освещал нас, пока мы медленно и молча шли от маслобойни к «Даче». Маша держала меня под руку.
Тебе понравилось сегодня? спросила я, когда мы оказались в холле.
Она похлопала меня по руке:
Голубка, мне так хорошо с тобой и твоими детьми.
Мы подошли к двери в то крыло, где она жила. Джо и Маша оставили себе номер с маленькой гостиной на первом этаже. Чтобы попасть туда, надо было пройти через кухню.
Пожалуйста, не меняй свой распорядок на эти выходные, мне помощь не понадобится, я легко все сделаю сама.
По субботам и воскресеньям, когда дети были со мной, я не работала, подключаясь только во время авралов или в разгар сезона. После того как я рассталась с их отцом, мне пришлось перекроить свое расписание, поскольку я больше не могла находиться в отеле двадцать четыре часа в сутки. С согласия Джо и Маши я наняла работника на выходные и отдельные вечера. Мне очень не хотелось, но что поделаешь пришлось поделиться частью своей территории, чтобы избежать бесконечных тягостных споров с Самюэлем и, главное, чтобы наверстать упущенное с Алексом и Роми На самом деле я пыталась вообще не заходить в гостиницу во время таких семейных выходных. Правда, возникала одна проблема: дети рвались туда!
Маша крепко зажала мои ладони в своих. В ее взгляде светилась решимость и море грусти. И она была настороже, даже как будто на грани паники.
Пообещай мне, голубка.
Ее голос звучал настойчиво.
Все, что ты хочешь.
Твои дети растут, не позволяй времени украсть их у тебя Никогда не известно, что может случиться Но в конце концов они всегда уходят, чтобы зажить собственной жизнью или