Ты заметил, какое у них оружие? Или только болевое, как «хлысты», или выводящее из строя без членовредительства, как парализаторы. Парализаторов у нас нет: их забрали Кэп с Библом, «хлыст» хорош в драке один на один, против десятка уже не выстоишь. А если их будет больше?
Малыш не только из простой предосторожности готовился к обороне. Слова Капитана о том, что Координатор снял энергозащиту между фазами перестроенного пространства, явно предупреждал о возможной опасности. До сих пор межфазные связки случайным облачком возникали на пути вездехода, сейчас такое облачко – и не облачко даже, а целая грозовая туча – может возникнуть в пределах самой станции, у ее порога, и кто знает, а вдруг и внутри. Не зря же Второй Пилот кромсал излучателем двери и стены: он именно этого и боялся. Алику подробности объяснять не стоит – незачем пугать мальчишку, сам догадается. А не догадается – пусть думает, что хочет: или Малыш свихнулся, или просто чудит.
Алик этого не думал. Он сделал все, что от него требовалось, и стоял у окна, ожидая дальнейших распоряжений.
– Пошарь‑ка по краю пустыни, сынок, – предложил Малыш, – может, что и наклюнется.
Алик, прильнув к окулярам видеоскопа, покрутил верньер. У горизонта справа показался зеленый смерчик. Он двигался на них, увеличиваясь.
– Напророчил, – сказал Алик.
– А что?
– Облачко.
– Синее?
– Нет, зеленое.
– Тем хуже. Ребята из леса опаснее взрослых из города.
А облачко приближалось. Теперь его можно было разглядеть и невооруженным глазом. В стеклянную лупу окна было хорошо видно, как на замок Алика с Малышом двигался… лес. Именно лес, а не просто зеленый стог сена или туманное облако. Впереди леса наступали плотной высокой щетиной салатные мхи – подступы к густым древовидным папоротникам.
Открытая взору фаза зеленого солнца шла на сближение с черной пустыней. И это сближение должно было произойти где‑то совсем близко от станции, может быть на ее территории.
– Если лес захлестнет нас, что будет со станцией? – спросил Алик: страха он не испытывал.
– А я доктор? – пожал плечами Малыш.
– Совмещение фаз в одном трехмерном пространстве, – рассуждал Алик, – или вызовет врастание одной молекулярной структуры в другую, что чревато бог знает какими последствиями, или одна масса бесследно растворится в другой. Иначе говоря, станция исчезнет в обоих случаях.
– Интересно, почему этого не произошло раньше, – задумался в ответ Малыш. – Почему станция не исчезла, когда психовали Пилот и Док?
А тем временем лес уже подступил к станции и остановился. Зеленое пространство выдвинулось усеченным конусом, границы которого уходили далеко к горизонту. Теперь метров в десяти от окна подымались вверх искривленные стволы папоротников, похожих на диковинные тропические пальмы. Черного камня под окном уже не было: его закрывали высоким ковром серо‑зеленые мхи.
– Чудно, – сказал Алик, – вроде бы лес и не лес. Я и у нас в Мещерском заповеднике был, и в американском Национальном. Там живой лес.
– А здесь что – мертвый?
– С мертвечинкой. Ни птиц, ни бабочек. Небось и муравьев нет.
– Как у тебя с головой? – хмыкнул Малыш. – Это же силурийский. А ведь в кольцо нас берет, – подметил он маневр огибавшего станцию леса. – Посмотри‑ка, что у нас с другой стороны, – заинтересованно добавил он и вышел на лестницу. – Поди‑ка сюда.
То, что увидел здесь выбежавший Алик, было еще чудеснее. Ни наружной стены станции, ни коридора, ни загромождавшего его мусора уже не было.