Даже в самом страшном сне и самых ужасных помыслах она не могла представить того, что случилось после.
Саша еле сдерживалась от нервного срыва. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так сильно боялась. Однажды завистливые подруги заперли Сашу в раздевалке для мальчиков, предварительно раздев до нижнего белья. Даже там, под прицелом вожделенных, похотливых взглядов, Саша испытывала куда меньший страх, чем сейчас. Сейчас её руки клещами вцепились в кожаное кресло, будто оно и было виновником всех её несчастий. Желание уйти боролось с желанием узнать правду, несмотря на то, что это мрачное место и аномально худой человек, сидящий напротив, вызывали у неё глубокое чувство беспомощности и ужаса. Вероятнее всего, испытать подобное можно было бы, будучи погребённым заживо. Вокруг тебя деревянные неотёсанные стенки гроба, за которыми тонны тяжёлой земли, навсегда скрывшие дневной свет. Внутри только пустота, непроницаемая тьма, сломанные ногти и в кровь стёртые пальцы. Снова приступ. Вот-вот безудержная волна тревоги поглотит её тело и разум. Сбежать? Вырваться и из гнетущей атмосферы бетонной коробки? Но ноги будто приросли к полу.
В воздухе витал едкий запах мускуса с нотками дешёвого одеколона, а на прелых стенах небольшой комнаты с единственным маленьким окном во внешний мир висели странные фотографии. Очень странные. На некоторых из них были изображены группы животных или, точнее, существ, похожих на животных. Одни из них были человекоподобные и имели две пары конечностей, а другие шли в сравнение, пожалуй, с эмбрионами рептилий, только огромного роста, при виде которых даже на фото по телу пробегал холодок. В чреде жутких, чёрно-белых изображений особенно выделялось одно. Пожелтевшая от времени фотография, приколоченная к стене гвоздём, имела нечто отличимое от остальных, нечто такое, что не вписывалось в интерьер тесной комнаты. Но вот что именно, Саша не могла разглядеть в полумраке. Помещение освещали несколько ароматических свечей витой формы, поэтому Саша видела лишь очертания морщинистого лица Сильвестра и едва узнаваемое собственное отражение на поверхности зеркального шара в его аномально худых руках. Чудовищно худых, чтобы быть живыми. Его длинные крючковаты пальцы, словно щупальца осьминога, обхватили шар, который, по всей видимости, не являлся магическим атрибутом, а скорее нужен был Сильвестру в качестве средства успокоения нервов. Колдун казался излишне взволнованным. Его хищные глаза вопрошали ответа.
Я не знаю, всхлипнув, ответила Саша. Я бы хотела, но я .
Ты боишься, продолжил за неё замогильный голос Сильвестра.
В стенах маленькой комнаты он звучал гулко, будто под землёй, от чего девушка чувствовала себя отрешённой от реальности. К тому же эти свечи, источающие специфичный аромат, отнимающий трезвость мысли, и ужасные фотографии. Эти странные, жуткие фотографии.
Он тебе изменил, сделав ударение на последнем слове, заключил Сильвестр, проведя пальцами по наголо бритой голове. Я вижу в объятиях Кирилла другую женщину. Она похожа на тебя. Прямые длинные волосы, правильные черты лица, зелёные глаза и тонкие, изящные белые пальцы на руках.
Саше вдруг показалось, что Сильвестр облизнул губы. Она могла поклясться чем угодно, что в тот самый момент в комнате что-то изменилось. Нечто, находившееся за спиной колдуна, вдруг на мгновение явилось этому миру, заставляя жёлтое пламя свечей неистово дрожать. Повеяло странным холодком. Несомненно, позади Сильвестра кто-то был. Безликое существо, которому повиновались его костлявые руки, поворачивалась лысая голова и как-то искусственно открывался кривой беззубый рот. Сильвестр словно подчинялся командам кукловода, дергающего за ниточки. Проваленные в череп глаза изучающим механическим взглядом ощупывали Сашу сверху донизу, пока вдруг не замерли на округлом её животе.