Перевалочный пункт «Клыки вервольфа», куда я прибыл на следующее утро, оказался каменным зданием, выстроенным в готическом стиле даже фокусировочные колонны оказались замаскированы под детали орнамента. Получилось, на мой взгляд, недурственно я даже ощутил гордость за то, что в моём городе и в моей Сказке, пусть даже и в чужом секторе, есть такие красивые вещи. Здание было обширным кроме пункта перевоплощения, в нём размещались бригады техников, реквизиторы, декораторы, группа быстрого реагирования и даже кто-то из волшебной администрации. Какое-то время я стоял, читая вывески на дверях и таким образом стараясь унять волнение, потом, наконец, взял себя в руки, положил пальцы на хромированную холодную ручку и потянул тяжёлую дверь на себя.
Сказка меняет людей Аполлон Артамонович напоминает об этом так часто, что я иной раз просыпаюсь посреди ночи и подолгу пытаюсь понять, а не изменился ли я часом. Впрочем, до посещения фэнтези-сектора мне ни разу не доводилось видеть, как это происходит прямо на глазах профессионально и с холодной расчётливостью. Без восьми минут семь в перевалочный пункт «Клыки Вервольфа» вошёл сотрудник Сказки, член Опергруппы, волшебник Максим Коробейников, а в семь одиннадцать из него вышел некто по имени Даффи Оулдсен, охотник из Лотра (направляется в сторону Вебезеккеля).
За эти девятнадцать минут изменилось всё. Я лишился регистрационной формы, в миг погашенной синей печатью, засвидетельствовавшей, что отныне всё, что я в ней понаписал, становится сущей правдой и будет впредь властвовать над моею судьбой. Я стал ниже ростом, но значительно шире в плечах. Мои глаза вдруг сделались карими, а волосы приняли не слишком далёкий от исходного, но всё же новый оттенок. Удобные в любую погоду кроссовки на толстой подошве с хлопком дверцы шкафчика отправились в небытие, оставив меня перед выбором: примерить кожаные сапоги, в которых я наверняка взмокну, или идти босиком, чтобы за несколько вёрст простите, миль гарантированно сбить в кровь ноги. На плечах моих оказалась потёртая куртка из толстой кожи, а дорожная сумка, которую я взял из дома, сменилась вместительным рюкзаком довольно удобным, но несколько непривычным. Застегнув последнюю пуговицу, я взглянул на малознакомого человека по ту сторону зеркала, которого мне отныне предстояло играть, и, вздохнув, помахал рукой всему, что считал в нём своим. Чужая ладонь легла в незнакомый карман, в котором все вещи были уложены не так, как я привык, но разбираться с этим не было времени. Я поправил на плече лук, взвесил в руке непривычно короткий меч, нагнулся, чтобы не зацепиться за притолоку колчаном со стрелами, и сделал свой первый шаг в новый мир. Дверь за моей спиной тонко скрипнула отступать было некуда.
Вебезеккель был чёртовой глушью, это делалось ясно с первого взгляда. Две кривые улицы, бывшие некогда просёлочными дорогами, три десятка низких деревянных домов, окружённых номинальным в человеческий рост частоколом, сто человек постоянного населения вот вам и весь «город».
Центральная улица была узкой настолько, что на ней с трудом смогли бы разъехаться две телеги. Я прошёл между приземистыми строениями (стиль был выдержан безупречно, и я даже вспомнил бытовавшие в Управлении слухи о том, сколько денег было потрачено на дизайн при строительстве нового сектора) и оказался на площади, с появлением города возникшей на месте бывшего перекрёстка. Здесь всё было как на ладони: и таверна, и ратуша, и дом Головы и выглядело точь-в-точь как в путеводителе, разве только церквушка была чуть ниже, чем я ожидал. Почти вся площадь была заставлена столами, телегами и жестяными прилавками не то ярмарка, не то местечковый торговый центр. У дальних ворот стояло несколько дилижансов. Было тихо городок ещё спал, лишь на посту возле ратуши скучал стражник в драной кольчуге, да вокруг крыльца храма суетился послушник с метлой. Я ещё раз окинул взглядом неброский пейзаж и устремился к таверне.
Внутрь идти не хотелось там было темно, сыро и очень душно. Постояв на пороге, я развернулся и направился к ближайшему столику, благо, по случаю раннего утра они все были свободны. Усевшись на лавку, я приготовился ждать, но ждать, к счастью, не понадобилось скрипнули доски крыльца, и ко мне осторожно приблизилась молодая женщина в фартуке, почти девчонка. Я искоса взглянул на неё ничего примечательного: щёки впалые, руки-ноги худые, одежда неглаженая, волосы уложены абы как, некрасивое лицо покрыто веснушками. Типичный персонаж класса «дочка трактирщика» будет до скончания веков приносить пиво, пока заезжий авантюрист, решивший вдруг осесть в этой дыре, не приберёт к рукам и её, и таверну. Даже стояла девочка так, словно боялась, что на неё вот-вот набросятся. Чтобы растопить лёд, я приветливо улыбнулся потом вспомнил, какое на мне сейчас лицо, и пристыженно отвернулся.
Что угодно? нервно переступив с ноги на ногу, спросила дурнушка.
Я решил попробовать ещё раз:
А что, драконов нынче уже кормили?
Они не едят-с, без малейшего намёка на весёлость ответила девушка. Что угодно-с?
Супу, сказал я.
И понаваристей! я сперва удивился, когда мой рот произнёс это, и лишь потом понял, что так подал голос Даффи, которого мне теперь надлежало играть.
Два хлеба, добавил я.
Четыре! развил тему Даффи.
Хорошо, четыре.
Пива.
Бутылку с собой. А здесь кружку горячего чая
И кусок пирога!
Ладно, и кусок пирога.
Со стороны говорящий с самим собой здоровяк, должно быть, выглядел жутко, но официантка и ухом не повела: Вебезеккель служил точкой входа, и вряд ли вживающиеся в роль туристы были здесь редкостью.
Что-то ещё?
Нет, этого будет достаточно, я выложил на столешницу четыре монеты с портретом незнакомого короля. Вот, сдачи не надо.
Дурнушка взяла деньги и, удостоив меня боязливым взглядом, скрылась в тёмном чреве таверны. Я вздохнул и стал ждать. Послушник с метлой успел уйти, и теперь на площади остался лишь одинокий стражник за отсутствием иных развлечений он с неясным выражением глядел в мою сторону. Я попытался придать себе вид максимально благообразный, но это не помогло стражник что-то обмозговал, чему-то кивнул и, хрустнув суставами, направился в мою сторону.
Подойдя, он с кряхтением опустился за стол напротив меня. Первое, что бросилось мне в глаза, это то, что он небрит, хотя на подбородке и был виден шрам от былой неудачной попытки. Был этот стражник на вид не старым, однако ж и не молодым одним из тех, кто рано теряется в глубине средних лет, да так там и остаётся до самой пенсии. Словом, обычный сказочный коп, ничего примечательного.
Надолго к нам? откашлявшись, спросил он.
Да как получится, сэр я опустил взгляд к его сверкавшей в дырах кольчуги волосатой груди, словно надеясь найти там значок.
Человек улыбнулся.
Гнутт, сэр. Ларри Гнутт. Приглядываю здесь за порядком. Могу я узнать, с кем имею честь?
Даффи Оулдсен, сэр, сказал Даффи. Охотник.
Охотник? полицай поднял брови. В самом деле?
Да, сэр.
И что же именно, э-э-э?
Утки, сэр. Лисы, кролики. Был ещё леопард, сэр, но он убежал.
Что ж, это законно, словно бы с неохотой, признал мистер Гнутт. Но иной раз лучше спросить, не так ли?
Он самодовольно улыбнулся и посмотрел на меня, словно пытаясь понять, оценил ли я всю его полицейскую мудрость. Дождавшись, как видно, удовлетворительного результата, он изменил тон:
Работёнка нужна?
Никак нет, сэр.
А что так?
Я здесь по части охоты, сэр, я наклонился к нему через стол и сказал доверительно: Хочу попробовать с кабанами.
Стражник кивал, улыбаясь.
Что ж, дело нужное. Когда преуспеете, угостите копытцем?