Кира, что? внезапно раздался за спиной голос Сем Тема, и я, не раздумывая, повернулась, чтобы запрыгнуть на босса и обвить ногами его талию.
Я слышала, как треснул шов на юбке, но мне в этот момент было глубоко параллельно и как я выгляжу со стороны, и что рука Темнова обхватила моё бедро гораздо выше, чем следовало. Главное сейчас спастись от жуткого монстра, который наверняка выбрался на волю и теперь рыщет по приёмной в поисках объевшейся шоколада сладкой меня.
Он он там Генрих там! Бежим, Семён! Скорее! лепетала я бессвязно, задевая волосы на виске босса губами и вцепившись в его плечи, как утопающий в спасательный круг.
Прекрати истерику, Лисичкина, и объясни толком что происходит? босс попытался спихнуть меня с себя, но не на ту нарвался! Или это план соблазнения у тебя такой? Не выйдет, лиса, этот колобок не для тебя бабушка пекла!
Что он мелет?
Возмущение от нелепицы, которую нёс Сем Тем, даже ужас пред Генрихом перекрыло, и я ослабила хватку, чтобы заглянуть придурку в глаза. Убедиться воочию, что он в себе и говорит серьёзно.
Темнов не шутил. Его обычно серые радужки потемнели, ноздри раздувались, шумно втягивая и выпуская воздух наверное, от гнева, а мышцы закаменели. Он серьёзно думал, что это я так заигрываю? Да он ненормальный!
Генрих крыса. Его принёс Ломоносов, решила я развеять бред, что снобский нарцисс себе надумал.
Внести ясность удалось чётко и коротко. В голосе не прозвучало ни малейшего намёка на флирт.
Темнов посмотрел поверх моей головы, покрутил своей из стороны в сторону и, развернувшись так, чтобы мне было видно, холодно бросил:
Вот это, что ли, ужасный Генрих?
Чудовище сидело у стола и с невозмутимым видом жрало шоколадку прямо с обёрткой, видимо, упавшую вместе с сумкой. Я вздрогнула и опять поддалась панике: спрятала лицо у босса на шее, чтобы не видеть эту жуткую картину, и спросила с надрывом:
Да-а, видишь теперь, что мне не до игр? Что же нам делать?
Слезь с меня, истеричка. Взяла моду тереться!
Босс вообще не проникся моими страданиями, чурбан чёрствый! Он подошёл к столу и, невероятным усилием отцепив мои пальцы от своего пиджака, ссадил меня на него. А потом спокойно взял Генриха и запихнул в клетку. Странно, но чудовище на него не напало. А я так мечтала увидеть, как он трясёт окровавленной рукой Эх
И хватит придуриваться, Лисичкина, лисы не боятся крыс, они ими питаются!
Стало обидно до слёз. Ну или это пошёл откат после резкого скачка адреналина, когда наступила относительная безопасность. Не знаю, но я внезапно решила психануть и покинуть приёмную, хлопнув дверью.
Неловко соскочила со стола и тут же рухнула на одно колено. Лодыжку прострелила резкая боль.
Ой! вскрикнула, не удержавшись, чем показала досадную слабость, но я ведь не железная.
Зато могу с честью носить звание «неуклюжая овца года», даже уйти красиво не умею.
Да чтоб тебя! выругался Темнов, подошёл ко мне, подхватил на руки и понёс в свой кабинет.
Возможно, это выглядело бы романтично, но на диван Семён меня сбросил весьма нелюбезно. Мне даже показалось, дай ему волю, он бы и мимо с радостью свою ношу уронил. Но зато когда он сел рядом и закинул мои ноги себе на колени, а потом снял с них туфли и принялся осторожно, едва касаясь, ощупывать лодыжку, мне пришлось прикусить щёку с внутренней стороны от чего-то внезапно ухнувшего в низ живота и резкого прилива жара.
Ой, зря! Зря я решила выпендриться и изображать из себя грациозную попрыгунью. Наверняка именно за это карма меня настигла и загнала в такое неудобное положение. Ведь тело, тело-то моё помнило его руки. И как ему, телу-предателю, в тот раз было хорошо тоже помнило. Оно невероятно обрадовалось оказанному вниманию и тут же принялось сигнализировать: «Продолжай, дорогой Семён! Я по тебе соскучилось!»
Пришлось срочно призывать на помощь разум и здравый смысл.
Уже всё прошло, слабым голосом попыталась прекратить я разврат и отнять у хмурого Темнова ногу.
Но не тут-то было! Он гладил её и гладил, щупал и щупал уже к колену подобрался.