«Вот, Золотунчик, смотри! Дядя достал из сумки две бутылки пива. Во-первых, СВ! Люкс, а не какое-то купе на четверых! Маман ради тебя, Золотунчик, на все пойдет. А во-вторых Дядя лихо откупорил зажигалкой бутылку и втянул пену. Чай будешь?»
Сережа долго не мог уснуть. И не потому, что дядя храпит, мама тоже иногда храпела, к этому можно привыкнуть! Но вот в том, что полку не придумали под рост Серджиньо, конечно, конструкторы оплошали! Если голова на подушке, то ноги надо либо согнуть и засунуть под себя, либо задрать вверх! На боку, если поджать ножки, свалишься: узко. Ну а если вытянуть ноги, то окажется, что ты уже сидишь. А как можно спать сидя? Но Сережа незаметно для себя все-таки заснул.
Резкий звук, а точнее хлопок, вырвал его из сновидения, в котором они с мамой ехали за город на пикник. На пороге тускло освещенного ранним утром купе, в аккурат перед отражающем его попу зеркале, с полотенцем через плечо, стоял дядька и весело «скалился»: «Подъем, Золотунчик, хватит бездарно просирать время, в могиле выспишься!»
В могилу Серджиньо не хотелось, но и вставать ни свет ни заря он не привык. Дядька бодрой походкой, кинув на свою полку полотенце, прошел через купе к столику и вытащил из-под него один из баулов, которыми мама снарядила Сережу в «далекое» путешествие. «Ммм так Посмотрим, что твоя маман нам с собой сообразила пожрать Ага, котлеты О, целая жареная индейка?! Однако! Он порылся глубже. А это что? Ого, Золотунчик, смотри: кастрюля! Черт, во замотала пленкой Золотунчик! Тут борщ, е-мое! Да, Золотунчик, тебя хрен прокормишь!»
Позавтракав, как будто пообедав и поужинав за раз, дядя Леша сказал, что пора провести разведку боем и ушел. Что за разведка? И вообще, что можно разведывать в поезде, если все вагоны одинаковые, Серджиньо не понял. Он поудобнее устроился на своей полке и начал смотреть в окно. Где-то через час, когда у «наблюдателя» уже совсем зарябило в глазах от бесконечно однообразных деревьев, мелькающих перед ним под монотонный стук колес, вернулся дядя.
«Так, Золотунчик, сиди на жопе ровно и не чирикай! Твой родный дядька идет делать нас сказочно богатыми. Тут, в соседнем вагоне, два фраера предложили в «преф» покатать. Сейчас я их прокачу с ветерком!»
Сережа опять понял только одно: «надо сидеть в купе», но он и так не собирался гулять! Тем более, что он побаивался встретить проводницу, которую его тело вчера чуть не расплющило (не специально) о перрон. Дядька вернулся, когда уже начало смеркаться, голодный и почему-то злой.
«Ты представляешь, какой не пер! Рассказывал он, с ожесточением хлебая холодный борщ прямо из кастрюли. К каждому мизеру в прикупе говна пирога приходит! А к этим фартожопым все в масть лезет! Он отложил ложку и громко хлопнул крышкой, о кастрюлю закрывая ее Деньги ёк, Золотунчик! Все двести рябчиков, которыми твоя маман нас щедро одарила для комфортного размещения, тю-тю!»
Он, не раздеваясь, повалился на полку, закинул руки за голову и закрыл глаза: «Туши свет и не ссы!» И уже сквозь сон промычал: «Пацаны что-нибудь придумают, не пропадем»
Море ласково встретило их, выгружающихся на перрон со странным названием «Лазаревское». Пока Серджиньо вытаскивал баулы, дядя Леша как заводной носился туда-сюда вдоль платформы, кого-то высматривая. Ими оказались двое помятых дядиных друга-студента. Еще издалека они на всю станцию заорали: «Лелик, екарный бабай, мы номер вагона забыли!» «А бошки из жопы вы достать не забыли?! Заорал им в ответ дядька. Мы уже думали, нам тут ночевать придется!»
Друзья, подойдя ближе и сбавив тон, начали оправдываться, перебивая друг друга: «Ладно тебе, Всего на полчаса опоздали. Вчера до пяти утра с телками на пляже бухали Там у одной такие были Даная отдыхает! Ты таких любишь!»
Дядя Леша, смягчившись, звонко хлопнул друзей по протянутым ладоням. «Вы тачку не отпустили? Задал он им вопрос, закидывая на плечо ремень своей сумочки. Да, знакомьтесь: это мой племяш, Серж! Сеструха мне его в нагрузку паровозом прицепила. Пошли, а то пока ждали, вспотел, как собака! И с баулами ему подсобите, там закусона на дивизию!»
В очень тесном и жарком такси Серджиньо наконец узнал имена дядиных однокурсников. Артурик, как называл его дядя, был низенький (еле-еле доходил Сереже до груди) и носатый. Зато Вася был высокий (но все равно чуть-чуть ниже его), с рыжими волосами и нереально голубыми глазами.
Дядя вальяжно, вполоборота раскинувшись на переднем сидении рядом с угрюмым волосатым водителем, в красках и с энтузиазмом рассказывал о своих вчерашних «приключениях». Все громко смеялись, а Сережа, зажатый с двух сторон на заднем сидении, страдал. Во-первых, в машине нечем было дышать, а во вторых, серпантин (к встречи с которым его организм абсолютно не был подготовлен).
«Извержение» случилось внезапно. На одном, лихо заложенном водителем повороте мамины котлетки, еще с утра с аппетитом им съеденные, нескончаемым фонтаном устремились в пространство между водителем и дядей, на роскошно обложенный красным ковром и украшенный красивой пластмассовой розой рычаг переключения скоростей Машина, вильнув, чуть не улетела в пропасть. А зеленый, в полуобморочный состоянии Серджиньо пополнил свой словарный запас огромным количеством незнакомых ему ругательных слов и выражений.
Сарай, а точнее бывший курятник с одним окошком без стекол и двумя пружинными кроватями, разделенными проходом (бочком) между ними, удалось снять на тот «неприкосновенный запас» который мама, бережно вшивая Сереже в семейные трусы, сопроводила нравоучением. «Сынок, сказала она, это на черный день! Зная твоего дядю, остолопа, уверена, что он обязательно наступит!» И вот ведь, оказалась права: деньги пригодились!
Дядька, по-футбольному пнув свою сумку под ту кровать, что располагалась дальше от окна-дырки, плюхнулся на нее, и вся пружинная конструкция протяжно
заскрипела и завизжала. «А че, Золотунчик, вполне комфортабль! Констатировал он, снизу вверх глядя на застывшего, словно памятник с упершейся в потолок головой, племянника. В этих хоромах человек десять разместятся!»
Серджиньо, загипнотизированный лампочкой, болтающейся на проводе точно на уровне его глаз, растерянно спросил: «Дядь, а туалет где?»
«Удобства» обнаружились на улице, шагах в двадцати от «хором». Правда, с виду, они больше напоминали поставленный на попа гроб без двери и с ржавым ведром внутри. В «гроб» Серджиньо не поместился, поэтому пришлось пописать под растущим рядом деревом с какими-то красными ягодками. Но вопрос, куда ходить «по-большому», оставался для Сережи открытым.
«По-большому» они сходили в шикарный туалет с унитазом и водой на территории студенческого лагеря «Буревестник», куда дядька с друзьями, прихватив его с собой, отправились, как только мамины баулы были раздербанены, а припасы распиханы по всему курятнику.
Море Серджиньо тоже не слишком понравилось. Оно было очень большим, соленым и главное холодным! Нет, если немного побултыхаться, то привыкаешь. Но вначале, когда только заходишь, такое впечатление, что описался на морозе: «сверху тепло», а внизу И лучше плюхнуться сразу целиком, пока плавки не коснулись поверхности воды, иначе очень неприятно. В целом, если сравнивать, то ванна лучше!
Дядя Леша целый день просидел в дендрарии с друзьями, они пили пиво, курили и играли в карты. Учитывая, что он и в Москве делает то же самое каждый день (мама часто об этом говорила), непонятно, зачем надо было тащиться в такую даль? Тем более, они ни разу не искупались!
Когда солнце начало садиться, Серджиньо, кидающий в море камушки, сидя на берегу, услышал: «Золотунчик! Ихтиандр наш потомственный! Дядька призывно махал ему рукой из дендрария. Пошли, пора к суаре готовиться! Заставлять дам ждать не по-джентельменски!»