Не задумываясь об этом, он, однако, допускал мысль, что ему, вероятно,
придется сдаться в неволю паукам.Однако он тогда полагал,что его родные
уже в лапах у смертоносцев. Оказывается, еще нет.
Значит, всеещенетак плохо.Сдайся он в плен,бурые охотники не
спустят с него глаз.А будучи на свободе,он сам может за ними следитьи
тогда, как знать, может, вызволит семью...
Прежде чемстроитьпланы,нужновначаленагнатьдорогихсвоих
невольников.Найл тяжело (по-настоящему он так и не отдохнул) поднялсяна
ноги, закинул на спину суму и поплелся вверх по тропе.
Дорога виласьмеждуколоннами изъеденного ветром песчаника.Кое-где
столбы лежали поперек дороги,словно опрокинутые бурей или землетрясением.
Постепенно тропа становилась все круче.
Ближе к вершине он остановился и,обернувшись,окинул взором то, что
осталось позади.В невероятной дали виднелось подернутое заревомобширное
плато, окруженное пустыней. Найлу даже показалось, что, кроме него, на всем
этом бескрайнем просторе никого нет. Юноша смотрел долго, не отрываясь: это
была земля, на которой прошла вся его жизнь. Затем он повернулся и поплелся
наверх. До вершины оставалось еще метров пятьсот.
Горячую, покрытуюпотомкожунеожиданнообдалопрохладой:между
крутымиизвестковымискаламизасквозилстойкийветер.Оннесзапах,
совершенно Найлу незнакомый:чистый,свежий,вызывающий невольный трепет
сердца. Минут через десять юноша уже разглядел зеленую полоску низменности,
за которой открывалась безбрежная водная гладь.Даже стакогорасстояния
резкий ветер доносил терпкий запах водяной пыли.От неизъяснимого восторга
у Найла гулко застучало сердце,он вдруг почувствовал,чтовидитземлю,
сохранившую давнюю память о той поре, когда ею еще не владели пауки.
Было уже далеко за полдень. Если он собирается ночевать на равнине, то
пора идти дальше.Найл поднес к губам флягу - смочить горлопереддолгим
спуском.
"Берегись, Найл",- совершенно отчетливо прозвучал где-то рядом голос.
Не успевглотнуть,паренькрупно вздрогнул и едва не выронил флягу.
Вода попала не в то горло,и он закашлялся.Емупочудилось,чтогде-то
сзади стоит мать.Оглянулся - никого.Даже выступа подходящего нет, чтобы
укрыться. Найл стоял на тропе, стиснутой с обеих сторон скалами.
Он окинул пристальным взглядом зеленую низменность,простертую внизу:
кустарник,деревья и ни малейшего следа живых существ.И все же откуда-то
снизу на него должна сейчас смотреть мать.
Она, наверное, углядела его силуэт на фоне неба. А если видит его она,
тоибурыебойцовскиепауки- тоже.Найл долго неотрывно всматривался
вдаль,пытаясь определить,где же они, эти невидимые наблюдатели, и вдруг
сновауслышал голос:"Уходи,уходи назад".Голос звучал где-то внутри -
скорее мгновенный импульс, чем словесное послание.
Обернувшись, Найл посмотрел на тропу,по которой шел,ипонял,что
идтиназадбессмысленно- некуда.