Мы готовы совершить еще одно путешествие искупительное! скромно сообщил я. Куда-нибудь в глушь!
Тем более, что каникулы истрачены только наполовину.
В Саратов, может? усмехнулся отец. А что? Они с Иваном переглянулись. Пускай! Тут как раз Нина звонила, сестра. Главврачом ее назначили в санатории. В «Черемшаны», возле Саратова. Зовет!
Во! Им там хари как раз еще подчистят! захохотал злобный Иван Сергеевич.
Что это за санаторий такой? Или он просто любит так отдыхать, с членовредительством?
Нина сказала, что и Юрка туда приедет, с практики, добавил отец.
О! Вот Юрка-то шею им и намылит! гнул свое хозяин.
Надеюсь, вы не хотите, чтобы мы предстали перед нашим кузеном нищими? скорбно произнес Игорь.
Во-во! Отлично! Тем более, что, действительно, у нас есть перед Юрой должок.
Ну прэлэстно! произнес отец любимое свое слово и, вытащив из пиджака, шлепнул на стол пачку ассигнаций. Премиальные выдали, за новый сорт! И еще столько бы дал, чтобы с вами поехать! (Блеснула слеза?) Да не могу посевная у меня!
Думаю, создание мощного семейного клана стоит потраченных усилий и энной суммы! произнес Игорек.
Ишь ты клан! Тут Иван Сергев не без гордости, наконец, взглянул на сынка и вытащил откуда-то из исподнего горсть купюр. Только Юрку с панталыку не сбивайте он мужик серьезный.
Не собьем! твердо пообещали мы.
И вторая пачечка шлепнулась рядом с первой. Как говорили мы с Игорьком: «После полуночи игрокам пошла карта».
БРАТАНИЕ
Ну что, устроим братание? предложил я.
Мы подплывали к цели нашего путешествия Хвалынску. Отец настоял, чтобы мы именно плыли, и мы не пожалели.
Хвалынск хвалился церквями, уютными домиками, тонущими в зелени.
Родина Петрова-Водкина, великого мастера! Его книгу «Хлыновск» читал? Игорек, естественно, взял инициативу на себя. Но во многом Кузьма не прав
С его комментариями мы прогулялись по городу и даже зашли в музей, где полотен великого мастера, увы, не оказалось, зато в витринах красовались банки с изделиями местного плодоовощного комбината (аппетитными, но, увы, за стеклом), а главный зал был посвящен юности члена политбюро ЦК КПСС Михаила Суслова, начинавшего карьеру здесь.
Мог бы вложиться и активней в этот городок, сделал ему замечание Игорек. Мог бы выхлопотать пару полотен Кузьмы.
С Кузьмой, похоже, Игорек уже побратался. Осталось с кузеном.
Мы сели в допотопный автобус («Раритет!» оценил его Игорек) и поехали в «Черемшаны».
Чего-то Волга тут совсем не широкая! переживал я. Ввязавшись в это дело с подачи отца, я чувствовал ответственность за все, даже за погоду. Да и не жарко!
Будет тебе жара! пообещал, обернувшись, водитель и не обманул.
В котловине, среди невысоких меловых гор, где стоял санаторий точно, была жара!
Милые мои! Как вы выросли-то! Нина Ивановна в белом халате выбежала из своего кабинета, и я вздрогнул: самая красивая из всех братьев и сестер!
Мы вошли в ее просторный кабинет. Здесь после уличного пекла веяло прохладой.
Юрка прям убивался, что не смог встретить вас. На практику направили, в Красный Кут. Ничего, скоро увидитесь. Отдыхайте пока. Юлечка, проведи ребят! Да в шестую! Потом в столовую.
Палата номер шесть! усмехнулся Игорь.
Да. Пока пустая у нас! просто ответила тетя Нина.
Терраса, заставленная койками, темноватая из-за нависших ветвей.
А где же здесь цепи для буйных? воскликнул я.
Мы продолжали духариться.
Видимо, временно сняли к нашему приезду! предположил Игорек. И, кстати, напрасно, зловеще добавил он.
Вообще-то у нас опорно-двигательный аппарат лечат, а не психов! сказала вдруг пожилая Юлечка, видимо, обидевшись.
Какие койки можно занимать? робко спросил я, надеясь с ней примириться.
Любые! отрезала она. Переодевайтесь! приказала строго, как больным. Жду вас на крыльце!
Да Все тут по делу! отметили мы, появившись в столовой. Исключительно опорно-двигательный аппарат!
Аппарат, как говорится, один, а дефектов много. Большой выбор! Красота, действительно, тут «хромает».
Кто приехал сюда в надежде потерять невинность тот просчитался! усмехнулся Игорь.
Но это не касалось, разумеется, нас несколько жадных взглядов мы словили. Но тетя не одобрит.
Пока сидела была ничего! так жестко оценили мы одну из красавиц.
Впрочем, после кисломолочного ужина мы почувствовали прилив сил. Я предложил Игорьку «оглядеть наши владения», и мы вскарабкались на холм. В кустах застряли сгустки жары, и когда мы задевали ветки, эти «заряды» вылетали с хлопком, будто птицы. С вершины увидели круглую танцплощадку в котловине, между белых, как головы сахара, невысоких гор. Жизнь кипела! Тут лечились труженики Поволжья, одновременно торопясь отдохнуть а когда же еще? И перед нами замелькали, как в калейдоскопе, все виды разгула по-волжски. Или «по-нашему, по водолазному» мы взяли этот слоган из районной газеты города Сызрань, где, проплывая по Волге, наша посудина делала остановку
Нас сразу же взяли в оборот две пожилые (нам так казалось тогда) клиентки санатория, обе с чуть заметными дефектами опорно-двигательного аппарата, что их совершенно не смущало. «Однова живем!» так они обозначили свою программу. Танцы были исключительно быстрые, и вскоре мы, высунув языки, уползли на свою наблюдательную площадку. Не срослось!.. Видимо, здесь эти слова имели и второй смысл, медицинский. В итоге мы, неприкаянные Чайльд-Гарольды (любимый в те годы наш литературный герой), наблюдали жизнь свысока. Наши «пассии» (так именовали мы их) нашли-таки себе мужика одного на двоих, причем, хромого, и лихо отплясывали с ним втроем, с выкриками и свистом.
Порой я завидую им! меланхолично, как и положено Чайльд-Гарольду, произнес кузен.
Впрочем, на следующий день, по предложению нашей Нины Ивановны, мы благосклонно согласились принять участие в местной параолимпиаде и заняли все первые места и по бегу, и по прыжкам при явном пособничестве тети Нины, проводившей соревнования. С судейством определенно было что-то не то. Поэтому грамоты на той же танцплощадке мы принимали смущенно.
Что делать? Наш клан работает! И так будет всегда! Игорь отнесся к ситуации более продуктивно. Денди и спорт понятия совместимые! главный наш «денди» был снисходителен.
Известно, что даже лорд Байрон, автор Чайльд-Гарольда, не отвергал спорт и, несмотря на дефекты опорно-двигательного аппарата, переплыл, кажется, Ла-Манш. И брал призы! Кажется, в гребле или в чем-то подобном. Значит, можно и нам. И мы позволили себе увлечься греблей, как это модно в Оксфорде, а также в Кембридже. Каждое утро мы гребли «английскую милю», отмеренную Игорьком, на широкоскулой санаторской лодке, в теплом круглом пруду, окруженном зарослями. Солнце слепило и сквозь них, но глазастый Игорек вдруг углядел что-то важное в темных кустах.
Люби-имый! вдруг заорал он.
«Экстаз, экстаз!» это мы повторяли то и дело. «Затискать» родственника это наш долг, для этого мы и приехали. «Люби-мый!» раньше только мы с Игорьком так называли друг друга, но теперь кооптировали (одно из любимых Игорьковых слов) и Юру. Выбивая ногами солнечные брызги, Игорек первым добежал до берега, стиснул кузена в объятиях и начал трясти, как говорится, по полной программе. Юра смотрел через его плечо, растроганно и слегка сконфуженно столь горячих эмоций он явно не ожидал, особенно после встречи на ВСХВ. Не ожидал, но надеялся и был, видимо, счастлив. Был счастлив и я. «Он простил нас. Широкая волжская душа!» Впрочем это мы так решили, и теперь хотелось бы в этом убедиться
А давай пригласим Юрка в ресторан! вырвалось вдруг у меня, когда мы с Игорьком вернулись в палату передохнуть от родственных чувств, все еще нас переполнявших.
А давай! растрогался вдруг и Игорек.