Я не простой человек не такой как ты и все остальные, начал прокурор сбивчиво и с волнением. Он стёр со лба накативший пот и бросил салфетку в ведро. Я бог, понимаешь, я бог!
Выслушивать откровения «бога» занятие презабавное. По этой причине я не стал его прерывать. Пускай немного повыступает. Он либо употребляет какую-то очень забористую дурь, либо включил со страху конкретного дурака. В мозгах фекальных червей этой страны, которые влезли во власть и политику через мудрёную и извилистую коррупционную задницу, давно засела мания величия, питаемая многочисленными презумпциями и возможностями отката. Так и быть, я дам напоследок волю его брехливому языку, но только до той поры, пока не начну зевать.
Нынешняя цивилизация не первая в истории человечества, запальчиво трындел прокурор. Три тысячи лет назад ей предшествовала другая
Я слушал вполуха его идиотскую байку, хлебал вискарь и закусывал пармезаном. Но ненароком прислушался, когда речь зашла про бессмертие. Соплеменники прокурора из давнишней цивилизации, якобы, не умирали, и по причине этого в их мире произошло перенаселение. За ресурсы и земли разгорелась война. Их адские бомбы сожгли планету и в результате наступила большая хана. Из миллиардов выжили жалкие горстки, в руках которых сохранились знания. Короче говоря, параноидальный бред, хотя сумасшедшего прокурор совсем не напоминал. Но внешность бывает обманчива.
Прокурор достал из холодильника бутылку минералки, налил в стакан и промочил горло. Он крякнул от ударивших в нос газов, стёр с лица испарину и заговорил с ещё большим запалом.
Но и они, горстка выживших, продолжали враждовать. Боевые роботы, беспилотная авиация, крылатые ракеты и лучевое оружие никуда не делись. Невостребованных арсеналов оставалось слишком много, и новый круг войны не заставил себя долго ждать. Доверие невозможно среди бессмертных, его в том мире не осталось совсем. Каждый косился на каждого и подозревал всех вокруг. Стать последним выжившим, абсолютным и единственным победителем эта мания застряла в умах. Одержимые одиночки засели по бункерам и выискивали логова друг друга, управляя машинами войны. Из нескольких уцелел единственный. Последний человек на планете. Этим последним был я.
Ну хватит, мне надоело! я снова крутанул барабан. Заливать, что ты терминатор из будущего можешь доверчивым потаскушкам в бане
Постой-постой-постой! прокурор вскочил со стула, заслоняясь руками от пули, очевидно представив, как разлетаются по кухне мозги особо ценного члена общества, облечённого полномочиями, привилегиями и почётным доверием коррумпированных госструктур.
Я задумчиво поиграл в руке пистолетом, давая ему шанс одуматься. Он затараторил скороговоркой, заладив одно и тоже, как испорченная пластинка: Ты ошибаешься! Ты совершаешь ошибку! Я говорю тебе правду! Чистую правду, от начала и до конца! Я не лгу! Хочешь я дам тебе денег? Много денег! Я дам тебе много денег! Пожалуйста, не стреляй!
Мой палец плавно спустил курок. Щелчок осечка.
Прокурор резко вздрогнул и заморгал. Его кадык истерично подпрыгивал, лицо поменяло цвет. Я знал в каком гнезде патрон и продолжал издеваться.
Ты не ответил на мой вопрос! Зачем ты меня заказал? я снова крутанул барабан, стимулируя прокурора.
Я заподозрил в тебе ошибку системы, затараторил тот. Из ресурсов спецслужб в мою личную базу стекается информация о каждом из живущих в этом мире. Аналитическая программа обрабатывает её и выделяет аномалии. Ты выглядишь подозрительно молодо для своих лет. Отсутствие вируса старения в генетической программе человека делает его бессмертным. В таких случаях, используя связи в спецслужбах, я посылаю киллера и устраняю ошибку.
Прокурор всё больше меня озадачивал. Упрямствовать так усердно под дулом револьвера нацеленного между глаз вряд ли станет кто-то в своём уме. Я опустил пистолет, позволив ему продолжить. Мне было над чем покумекать, пока прокурор излагал мне собственную версию мира.
Я возродил популяцию и воссоздал культуру по образу и подобию погибнувшей три тысячи лет назад, он нервно сглотнул слюну. Но с одним отличием: я лишил людей бессмертия, введя код ошибки в программу человеческого ДНК. Кровь воскрешённых мною сородичей со временем перемешалась, так произошло нынешнее человечество. Творец вашей расы я!
Даже если ты не врёшь, мне эта информация не пригодится.
Не жми на курок! Выслушай до конца! Я приведу доказательства! Прокурор выставил перед собой ладонь. Вторая его рука полезла в щель между кухонными шкафами. Я зорко слежу за ним и держу наготове пушку.
Прокурор выудил из тайника дистанционный пульт, нажал какие-то кнопки, и противоположная стена разъехалась на две половины. Мои глаза от удивления полезли на лоб. Открылась потайная комната помещение, заставленное странными штуками, похожими на научное оборудование. Я мысленно пожурил себя за невнимательность при осмотре кухни, ведь был уверен, что сюрпризы исключены.
Давно бы так! похвалил я и указал револьвером. Что там за штуки такие?
Артефакты исчезнувшей расы! хрипло прошептал прокурор.
Я вспомнил про турецкую саблю, которую сунул за кухонный шкаф. Она могла мне пригодиться снова. Я достал её и повертел в руке перепачканную в засохшей крови. Вытянул руку, дотронулся остриём клинка до груди прокурора и показал кивком.
А ну-ка, топай туда!
Прокурор, трусливо пятясь, спустился в потайную комнату по лестнице из трёх ступеней. Я, прихватив бутылку виски, прошёл следом.
Об этой комнате не знает никто. Отсюда я управляю миром. Трепал прокурор языком, а я в это время разглядывал помещение. Но и его из вида не упускал, он всё-таки бог, с ним нужно быть начеку!
Спасение мира в главенстве сильнейшего одиночки. Власть нельзя поделить, править должен единственный, самый достойный из популяции. Свита из приближённых правителя может быть многочисленной, но посвящённых в тайну его могущества быть не должно. Демократия ведёт к анархии и беспорядку. А дальше хаос, безвластие и конец всему. Диктат в его абсолютной форме единственное будущее в котором у людей есть шанс. Все прочие варианты правления дорога к самоубийству.
Угу ухмыльнулся я. Потому ты и роешь могилу каждому, кто выглядит по-твоему слишком молодо. Из страха, что какой-нибудь прыткий тип однажды поравняется с тобой могуществом.
Здесь как будто бы всё сходилось. Мотивы прокурора становились ясны. Бог принял меня за соперника, запутавшись в собственных сложных играх, и потому решил закопать. Но он совершил промашку и за это поплатится. Пожалуй, я приберу этот мир к рукам, раз подворачивается возможность. А его отодвину в сторону, как помеху. Он сам сказал, что демократия зло, а власть единственного спасение.
Я намеренно устраивал войны и потрясения, испытывая народившуюся расу на жизнеспособность, трындел прокурор. Он держал свою власть в секрете чёртову уйму времени, а теперь его распирало и язык сам собой не удерживался за зубами. Я задумывал повороты истории и сам играл роли исторических персонажей, как главный герой огромной невероятной пьесы. Я был Нероном и Ясоном, Леонардо да Винчи и Александром Македонским, Иисусом и Нострадамусом. Насаждал и строил культуру собственными примерами.
Прокурор перевёл дух, глотнул минералки и затрындел снова, распираемый гордостью за свои достижения:
Но времена меняются и соответственно меняются мотивации. В третьем тысячелетии я запланировал перемены. Смену политической иерархии на более совершенную модель. Даровать бессмертие элите из самых достойных следующий шаг запланированной мною эволюции. Но шаг этот должен быть осторожным. Знания в руках человеческого скота путь назад к апокалипсису. Большинство под надзором избранных залог непогрешимого общества. Мой родной мир был эталоном социума, я воссоздам его заново, но устранив роковой изъян.