Да чтоб ты сам провалился, кто сделал этот чертов аттракцион! смахиваю снег с волос, откидывая их назад, и в шоке смотрю на двенадцать винтовок, направленных на меня.
Вот так отдохнула, вашу мать!
Глава 3
Первое впечатление, что это чей-то не слишком оригинальный пранк, и снег не настоящий, хоть и холодный, как и целый отряд мужчин в странных коричневых одеждах.
Чи хэн бэ?1 спрашивает один из них. Чи хаанаас ирсэн бэ?2
Чего? хмурюсь. Эй вы, шутники, это уже не смешно!
Рутеанка? удивленно спрашивает один из них, стаскивая с головы меховую шапку.
Что за оскорбления?
Откуда ты? задает свой вопрос главный. Акцент у него ужасный, и я с трудом разбираю слова.
Какая вам печаль, откуда? огрызаюсь, сидя в снегу.
Отвечай на вопрос! мне в грудь снова упирается ствол винтовки, и взгляд мужчины не обещает ничего хорошего.
Из Питера я.
Врёшь, такого города не существует.
Очень смешно.
В это самое мгновение телефон срабатывает как будильник, и вся дюжина мужиков отпрыгивает от меня.
Это просто телефон, чего так пугаться, достаю из кармана сотовый и выключаю будильник, внезапно осознавая, что в пещере была летняя полночь, а теперь же с хмурого серого неба на меня медленно падают снежинки. Хрень какая-то происходит.
Сейчас же лето, а не зима, и в тонком сарафане становится уже ощутимо холодно. Прикладом винтовки из моих рук выбивают мобильник, а меня в одно мгновение усаживают голой задницей в сугроб.
Да вы чё творите?!
Поднимите её и отведите в мой шатер, здоровяк, который выспрашивал, кто я такая, разворачивается и уходит, а меня подхватывают под руки и резко ставят на ноги.
Меня провожают на небольшую поляну, на которой стоят несколько палаток. Хотя, видимо, у этих они называются шатрами.
Нереальность всего происходящего рождает во мне истерический смех. Эти, поди, тут и на лошадях ездят, вместо железных коней. Не удержавшись, хихикаю.
А у вас отличная реконструкция. Какой год изображаете?
Что такое реконструкция?
Слушайте, ну это уже, правда, не смешно. Вас же снимают? Это реалити-шоу какое-то? Ау! Продюсеры?
Похоже, она юродивая совсем, замечает один из моих охранников, вталкивая меня в палатку главнюка.
Ничего, быстро вылечится.
Сами вы юродивые, ещё громче начинаю смеяться. И игра ваша юродивая.
Может, показать её Татьяне?
Позже, сначала оденьте, чтобы не шастала голая по лагерю, бородатый отворачивается от меня и выходит из палатки.
Внутри это сооружение трудно назвать палаткой. Огромный стол посередине укрыт различными картами, и при ближайшем рассмотрении понимаю, что это выделанная кожа. По всему периметру горят масляные лампы, создавая специфический запах в этом месте. У выхода стоят двое в такой же одежде ужасного коричневого цвета. А тот, который обозвал меня, возвращается и кидает на поверхность, служащую, видимо, кроватью, такого же цвета тряпки.
Я это, делаю акцент на последнем слове и киваю на скудную горку одежды, не надену.
Тогда останешься, в чем мать родила! он делает два шага ко мне и срывает с оглушительным треском с меня сарафан.
Да ты совсем охренел! Не расплатишься за это платье!
Закрой рот, янхан! 3
Не знаю, что ты сказал, но прозвучало это достаточно оскорбительно.
Так и есть, улыбка этого здоровяка не коснулась глаз, придав ему ещё более зловещий вид. Одевайся.
Пронзаю злобным взглядом бородатого, но натягиваю на себя грубую хлопчатобумажную одежду. Сама себе напоминаю зеков в колонии.
Интересно, сколько за это шоу должны заплатить мне? башмаки вообще сущий ужас: давят и жмут пальцы, но при этом хлопают на пятках. Да, создатели этого квеста основательно потрудились над обстановкой
Куда вы дели мой мобильник?
Что?
Сотовый? Телефон? Смартфон?
Ты заклятие читаешь?! восклицает борода и со всего маха бьет меня по лицу. Киндж! Шулам!4
От пощечины искры сыплются из глаз, и я падаю на землю, на мгновение теряя дар речи от такого обращения. Но тут здоровяк хватается за сердце, опускаясь на колени напротив меня. А из-за его спины выходит молодой мужчина в красном бархатном кафтане.
Кем ты считаешь себя, Руслан? его голос почти ласковый, но кулак держит сжатым, и я вижу, как тонкая струйка крови появляется на подбородке здоровяка. Ты никто, пустое место. Мы поняли друг друга?
Да, хрипит этот самый Руслан.
Вот и молодец, этот в кафтане похлопал стоящего здоровяка по голове, словно послушную собачку. Бить женщин нельзя.
После этого он разворачивается ко мне и рассматривает более пристально, чем все другие до этого, словно ждет, что я сейчас закукарекаю или встану на руки и пройдусь по шатру. Когда я приподнимаю бровь, без слов спрашиваю: Ну и что надо?, красавчик в красном внезапно улыбается. Но как-то холодно и неприветливо. Словно змея, готовая проглотить свою жертву.
Ну и кто ты? его речь более понятна для меня.
А ты? сложно огрызаться, когда пульсирует разбитая губа.
Мой друг Руслан считает тебя ведьмой. А я думаю, ты хорошо прикидывающаяся шпионка Тхоакора.
Чего? Какая ещё шпионка?! Вы тут совсем с головой не дружите?
А как с ней можно дружить и чья это голова?
Да со своей!
Осторожно потираю разбитую губу, чувствуя металлический привкус крови во рту. Меня никогда до этого не били по лицу, особенно мужчины. Поэтому первый опыт желаю оставить единственным. А если взглянуть на красный кафтан, то можно ожидать представления на бис.
Меня зовут Лена, и я из Петербурга.
И где же находится этот Петербург?
В России.
Вот ты и попалась на вранье, он становится передо мной. Такой страны не существует.
Ага, как же. Ещё не существует Китая и Америки, а также африканских стран.
Я уже устала порядком от этой игры, да и губа болит и пульсирует, что не добавляет радушия.
В таком случае покажи её на карте, он даже улыбается, словно я вот-вот лопухнусь со своими словами.
Поднимаюсь на ноги и шагаю к столу, рассматривая рисунки на карте. Но все они не похожи на обычные карты, которые мы изучали в школе. На одной из них нарисованы горные хребты, на другой море, но при этом подписано как Синеморе, а ещё непонятная черная полоса.
А это что? тыкаю пальцем в Черность. Что за названия дурацкие.
Ещё скажи, что ты никогда не слышала про стену тьмы, хмыкает красавчик в красном кафтане.
Понятия не имею, о чем ты, пожимаю плечами. Это какие-то игрушечные карты, чтобы ещё больше запутать участников вашего шоу.
А если я скажу тебе, что они выжжены на коже твоих соплеменников, тхоакорских мразей, ты перестанешь делать вид, будто тебя всё это не касается?
Из кожи? с отвращением откидываю от себя карту. Что за варвары могут рисовать карты на человеческой коже?
Мы не варвары, вижу, что мои слова даже задели красавчика. Мы лишь боремся за то, что по праву должно принадлежать нам.
Ну да, все убийцы так говорят, хмыкаю, но всё же отхожу дальше от этого парнишки. Не хватало мне ещё и нос разбитый заиметь.
Посмотрим, как ты будешь хорохориться, когда окажется рядом с ним. А сейчас одевайся теплее, на улице холодно, а нам предстоит нелегкий путь через перевал.
Куда же?
Тебе это знать не обязательно.
Красавчик сжимает пальцы, и я чувствую, как у меня появляется звон в ушах, а спустя мгновение все перед глазами плывет, ещё один долгий удар сердца и меня поглощает темнота.
Ночь. Костер прямо на снегу. Но мне не холодно. Вижу перед собой красивую девушку, которая что-то делает с моим лицом. Она говорит что-то красному кафтану, но я не разбираю слов из-за звона в ушах. И снова темнота.
На этот раз уже не снег, а какая-то убогая кровать. Или, точнее сказать, шкура на камнях, потому что мне больно даже пошевелиться. Девушки нет, как и красавчика, но зато я слышу голоса. Очень напоминают речь староверов, с примесью каких-то непонятных акцентов. Люди спорят между собой, женщина говорит на повышенных тонах. А после наступает тишина. Мне сложно держать глаза открытыми, но я успеваю заметить неопрятную старуху в грязном переднике. Стараюсь не думать, что чернильные пятна на нем это чья-то кровь.