Я быстро связал девицу ее же передником, прицепил за щиколотку
наручниками к ножке тяжеленного стола и воткнул в рот кляп, свернутый из какой-то пропитанной жиром тряпки, — ну извините, не я виноват, что у них
на кухне все такое стерильное, а носить батистовые платки в карманах ни я, ни оглушенный пистолетом лейтенант привычки не имели.
Унюхав амбре
самодельного кляпа, официантка замычала — и закатила глазки. Отъехала. Ничего страшного, думается мне, что в связке она — Шустрый — хозяин «Второго
кольца» эта особа играла непоследнюю роль. Так что каждому — по заслугам, но дамам как слабому полу — скидка.
Обезвредив таким образом тех, кто
мог помешать моему отходу, я прошел вглубь кухни, где обнаружил черный ход. Его просто не могло не быть — не через зал же для посетителей загружали
в вольер свежедоставленных собачек.
Наружу я вышел уверенной походкой офицера, шествующего по неотложному делу и не намеренного по пути
отвлекаться на всякую ерунду. Обогнув ресторан, я направился к КПП, возле которого замер БТР-4 «Буцефал» — детище ВПК Украины. Машина грозная,
гораздо мощнее своих предшественников, проржавевшие трупы которых догнивают в Зоне безмолвными памятниками двух катастроф. Автоматическая пушка,
автоматический гранатомет, крупнокалиберный пулемет, ПТРК «Конкурс-М», при достаточной доле везения способный превратить в огненный факел
практически любой современный танк. При этом, насколько мне известно, машина эксклюзивная. Такие год назад в Украине можно было по пальцам
пересчитать. И что у нее внутри, только Хозяину Зоны и известно — я их только на картинках и видел.
Но исходя из того, что с минуты на минуту либо
из «Второго кольца» вывалится кто-то из пленников, либо военные сильно заинтересуются куда подевались их товарищи, особого выбора у меня не было.
Возле бронетранспортера возились двое солдат. Один старательно подправлял кистью бортовой номер машины, второй держал банку с краской, отчаянно при
этом зевая. Заприметив незнакомого летёху, решительно направляющегося в их сторону, военный захлопнул рот и что-то сказал товарищу.
Тот обернулся,
сделав при этом неловкое движение, отчего кисть мазнула по борту, и почти уже обновленная «девятка» превратилась в недоделанную «восьмерку».
Судя
по забористому мату, выданному на смеси русского и украинского, ответственную работу художника выполнял «дембель», за время службы так и не
усвоивший, что автомат даже во время художественных работ не стоит снимать с плеча и прислонять к колесу боевой машины. Зато военный впитал другое —
лейтенант, он, конечно, офицер, но по статусу для «дедушки» не особо ужасен. А уж незнакомый, только что в часть прибывший, — тем более. Потому, не
особо стесняясь, он вдохнул новую порцию воздуха — наверно, решил продолжить рассказ о том, что он думает о сослуживце с банкой… и задохнулся. Не то
чтобы порция кислорода в легких оказалась слишком большой, просто от незаметного с виду и правильно проведенного тычка кулаком в «солнышко» человек
вполне может временно потерять способность дышать и, как следствие, извергать из себя поток инвективной лексики.
Второй солдат от неожиданности
открыл рот — то ли удивился, то ли заорать собрался. Выяснять мне было некогда, поэтому я просто хлопнул ладонью по донышку банки, и густая белая
краска тягучей массой залепила лицо незадачливого подмастерья.