Она была крупного
сложения, и крупное тело странно контрастировало с этим маленьким личиком. В
это мгновение вся ее фигура напряженно подобралась, словно она была готова к
физическому нападению.
-- Не смотри на меня так, Гвенна. Я же не смертельный твой враг.
Он хотелей сказать нечтосовершенно другое, да и голос его прозвучал
не так покаянно, но при виде ее гнев опять заговорил в нем.
-- Конечно же, ты мой смертельный враг,-- с нажимомпроговорила она,
не глядя на него. -- Я никого не одариваю такой ненавистью, кроме тебя.
-- В такомслучае дай мне глотнуть твоего чая, и будем надеяться,что
это меня отравит.
-- Об этом я и мечтаю, -- произнесла она полным яда голосом и протянула
чашку.
Он хорошо знал ее. Ее гнев небылпохожимна егогнев. Его проходил
медленно, ее же-- мгновенно. Она могла ударить его по лицу, а через минуту
любить его, причем это у нее получалось лучше всего.
--Улыбнись,--попросил он. -- Ты жезнаешь, мы как всегдалаемся
из-за ничего.
-- Не из-за чего? Лидия, значит,для тебя ничего?Только потому,что
она умерла, кактолько родилась,единственнаянаша девочка,тыговоришь
"ничего"?
Онвоспользовалсятем, что Гвеннапотянулась зачашкой,и, проведя
рукой по ее обнаженному плечу, запустил наконец пальцы за декольте блузки.
-- Перестань! -- крикнула она, вырываясь. -- Какая тымерзость!Ты не
способенни о чем другом думать,даже когдая ктебеобращаюсь. Отпусти
меня, животное!
Оннеотпустил ее.Вместоэтогоонобнялеедругойрукой.Она
попыталась лягнуть его. Он ловко ударил ее под колени и вместе с ней упал на
пол.
Когда он приблизилк ней свое лицо,Гвенна попыталась укусить егоза
нос.
-- Убери руки! -- выдохнула она, с трудом переводя дыхание.
-- Гвенна, милая, -- ласково прошептал он.
Поведениееевнезапноизменилось,раздражениесменилосьвнезапной
нежностью.
-- А потом ты возьмешь меня на охоту?
-- Конечно же. Я сделаю все, что ты захочешь.
Однако то,чего хотела или не хотела Гвенна,не оказало нималейшего
влияниянадальнейшиесобытия,посколькувэтотмоментвкомнату,
запыхавшись, ворвалисьдве племянницы Гвенны, Анса и Дейзи, и сообщили, что
ее отец, Озберт Бергасс, почувствовал себя хуже и требует ее к себе.
Водну изсон-явей он заболелпрогрессирующим гнильцом, и Гвенна уже
навещала его однажды в его отдаленном жилище. Существовало общее мнение, что
это продлится недолго. Обычно все болезни в Кабинах тем и кончались.
-- Я должна идти к нему, -- сказала Гвенна.
Изоляция детейи родителей в критические моменты поддерживалась не так
строго, а закон позволял посещение больных.
-- Он был неоценимым для нас человеком, -- церемонно произнес Комплейн.