Все это нужно привести в порядок, рассортировать, ненужное исключить.
Щелк, щелк. Мозг математика должен обладать огромной профессиональной памятью. Нужно обеспечить необходимую емкость, по крайней мере, на пятьдесят лет. Кто знает, что там впереди? Долой весь балласт! Щелк, щелк.
Танцуют кривые на экранах осциллографов. Леруа недоволен. Кажется, придется на этом кончить, мозг утомлен.
– Довольно! – командует он Крепсу. – Вызовите санитаров: пусть забирают его в палату.
Крепс нажимает кнопку звонка. Пока санитары возятся с бесчувственным телом, он включает установку.
– Все?
– Все, – отвечает Леруа. Я устал, как господь бог на шестой день творения. Нужно немного развлечься. Давайте, Крепс, махнем в какое‑нибудь кабаре. Вам тоже не повредит небольшая встряска после такой работы.
– Цветы, – поправляет она. – Обыкновенные красные розы. Неужели вы никогда их не видели?
– Нет, не приходилось. Спасибо. Теперь я запомнил «красные розы».
Он поднимается на ноги и, осторожно коснувшись пальцами лепестков, идет дальше.
Раз, два, три, левой, левой.
Девушка с удивлением глядит ему вслед. Чудак, а жаль. Пожалуй, он мог бы быть немного полюбезнее.
«Розы, красные розы», – повторяет он на ходу…
Кларенс распахивает дверь аудитории. Сегодня здесь – семинар. Похожий на старого мопса, Леви стоит у доски, исписанной уравнениями. Он оборачивается и машет Кларенсу рукой, в которой зажат мел. Все взоры обращены к Кларенсу. В дверях толпятся студенты. Они пришли сюда, конечно, не из‑за Леви. Герой дня Кларенс, представитель касты бессмертных.
– Прошу извинить за опоздание, – говорит он, садясь на свое место. – Пожалуйста, продолжайте.
Быстрым взглядом он окидывает доску. Так, так. Кажется старик взялся за доказательство теоремы Лангрена. Занятно.
Леви переходит ко второй доске.
Кларенс не замечает устремленных на него глаз. Он что‑то прикидывает в уме. Сейчас он напряжен, как скаковая лошадь перед стартом.
«Есть! Впрочем, подождать, не торопиться, проверить еще раз. Так, отлично!»
– Довольно!
Леви недоуменно оборачивается:
– Вы что‑то сказали, Кларенс?
На губах Кларенса ослепительная, беспощадная улыбка.
– Я сказал, довольно. Во втором члене – нераскрытая неопределенность. При решении в частных производных ваше уравнение превращается в тождество.
Он подходит к доске, небрежно стирает все написанное Леви, выписывает несколько строчек и размашисто подчеркивает результат.