Он
уложил ее на заднее сиденье.
Возле магистрата новаямысльпришлачеловекувголову.Крепкое,
старинноездание,фасадомобращенноексеверу,удивительноуцелело.
Уцелели почти все стекла. Уцелели рвущиеся, хлопающие поветруфлагипо
обе стороны парадного подъезда. Тормозя, человек проехалмимоушедшейв
снег важной машины; внутри темнел, запрокинувшись, ледяной манекеншофера
- он так и не дождался пассажира. Обдирающая, как наждак, пургаворвалась
в кабину. Визгливый грохот распорол шипениеизавывание,летящиеклубы
снега озарились пульсирующим оранжевым светом. Приклад колотился оплечо.
Беззвучными призрачными водопадамистеклафасадасрывалисьвпляшущую
мглу, один из флагов вдруг отделился от стены и, напряженный,какпарус,
косо полетел вниз. Короткий красный огоньвыплескивалсяиздула.Глаза
слепли от леденеющих на щеках слез, руки свело судорогой - но от ужасающей
пошлости, претенциозности происходящего его тошнило.
Потом тошнота не прошла - усилилась, начались спазмы, а желудок давно
был пуст, и лишь немного желчи выбросилось в рот. Задыхаясь, человек хотел
выплюнуть желчь на лежащие в снегу пустые автоматы, но тут из носа хлынула
кровь - кровь в нем еще была. Сколько же здесь рентген? У негозвенелов
голове, все качалось.
С женой на руках он спустился в подвал, уложил еенадиван.Накрыл
своим пальто, подоткнул в ногах, чтобы ей было теплее. Прилипший кпальто
снег не таял.
Автомобильный фонарь наполнял подвал бесчеловечным белым светом.
Что-то пробормотав, человек поспешил обратно, наверх. Через несколько
минут вернулся, неся полупустуюбутылкуконьяку.Закрыллюк-крышка
лязгнула, рухнув в пазы, изавываниеветрасразусталодалекимине
важным.
Налил в рюмку.Сгубвспокойномморозномвоздухеслеталпар.
Пригубил, зашелся кашлем, расплескивая ледяной коньяк. Едва переведядух,
отчаянновыпил,налилснова,рюмкаколотиласьвегоруке,тускло
отблескивающие капли слетали с кромки стекла. Снова выпил, спеша, нозубы
у него все равно стучали. Оторвал рюмку от губ,иона,лишившисьопоры
губ, заплясала в пальцах и выпрыгнула из них, сверкнула в сторону, в тень.
Сел на край дивана, сбросил пальто на пол-разлетелисьрыхлыеполоски
снега, - ковыляющими пальцами раздергал красивуютесьмууворота,стал
сдирать блузку, надетую, как он любил, на голое тело.Тонкаяотвердевшая
ткань отделялась вместе с кожей, ошпаренной разливом супа. Едванепадая
от поспешности, бросился к аптечке, щедро смазал бурые проплешины мазью от
ожогов. Потом выплеснул на ладонь немного коньяку и принялся растиратьне
захваченную ожогом кожу.Хриплодыша,пристанываяприкаждомвздохе,
человек работал исступленно, точно боялся опоздать. Через некоторое время,
вдруг спохватившись, поднес горлышко к еегубам,попытался,невнятнои
ласково воркуя, разжать ей челюсти и дать выпить глоток. Несумел.Снова
плеснул на ладонь.Вдругзамер,ошеломленныйдогадкой,-задергалось
иссеченное пургой лицо.