Не может быть, озадаченный Сашка остановился и посмотрел на небо, не может быть. Завистливым может быть только мелкое и подлое существо. Боги всемогущи, зачем им завидовать? Вот увидишь, Настёна, они к нам отнесутся как к родным. Не бойся, моя хорошая.
А что ты там придумал? Напомнила Настя.
Ох, забыл совсем. Вот смотри, я тебе сейчас всё объясню, только не спорь со мной. Знаешь почему? Потому, что я сорок раз всё обдумал, и ты ни к чему не придерёшься. Значит так, зачем нам квартира? Чтобы жить, да? А я вот придумал: мы с тобой дом будем строить понимаешь?
Сашка возбуждённо делился планами, разжигая костёр.
Дом- это всё! Кирпичный, в два этажа, красивый и удобный, а вокруг сад! Ты там цветов насажаешь, кустов всяких. Представляешь, какая красота? А для детей вообще рай. Вот сейчас позавтракаем покажу. Я всё это нарисовал.
После завтрака Настя пошла на речку, мыть посуду, Сашка убирал еду.
Всё, я готов! Настёна, ты меня слышишь?
Слышу, миленький, слышу! Отозвалась Настя, возвращаясь. Он стоял, беспомощно хлопая глазами: Я когда-нибудь не выдержу и зареву.
Она обняла его за шею, крепко прижалась: Сашечка, мне всё время кажется, что я сплю. Вот проснусь сейчас и Я боюсь!
Сам боюсь. Его голос вдруг охрип. Недели такие длинные, сил нет! Меня с буровой скоро выгонят, говорят: загонял. А я не могу, как свободная минута, так хоть вой. Вот и стараюсь, чтобы не было этих минут. И от тебя уходить больше невмоготу. Нам с тобой осталось провести здесь два выходных. Знаешь, что я придумал? Давай первую годовщину свадьбы отметим здесь. Ты согласна?
Конечно, ты ещё спрашиваешь!
Сашка показывал план дома, сияя широкой счастливой улыбкой.
Вот здесь будет камин, там ванная комната, а тут кухня. Как тебе, Настён, ну скажи!
А почему дом кирпичный?
Сашка, недоумевая, смотрит на план. А какой? Блочный, что ли? Так он холодный и некрасивый.
Настя, подставляя лицо к солнцу, пожала плечами. По-моему, лучше всего деревянный, из круглых брёвен. Их ещё чем-то покрывают, чтобы не темнело дерево. Очень красиво и полезно. Камень он тепло из людей вытягивает.
Сашка озадаченно смотрит на неё, вскакивает и возбуждённо шагает по поляне. Она с интересом следит за ним.
Настёна, дай я тебя поцелую, а то уже столько времени не целовались!
Нет, отбивается Настя, сначала скажи, что ты думаешь о брёвнах?
Он вздохнул: Я думаю, почему я такое бревно? Почему сам не догадался? Это же очевидно. Но тогда дом совсем другой будет, это уже не коттедж, а что-то в русском стиле, что-то вроде терема, понимаешь? Высокое крыльцо, деревянная резьба и Русская печь. У нас будут самые вкусные пироги, а когда доживём до внуков, станем свои старые кости греть.
Сашка весело рассмеялся. Его улыбка сводила с ума. Широкая, открытая, такая заразительная, что невозможно удержаться и не ответить на неё.
Настёна, ещё две встречи и домой поедем. В следующий выходной я принесу фотоаппарат, у меня там кадров десять осталось, всё на буровой потратил. Обещал мужикам прислать. Нам пока этих хватит. А через год приедем с кинокамерой и начнём заводить семейный архив. Слушай, душа моя, может, ты хочешь сначала домой заехать? Ну, давай заедем к твоим родным, а потом к нам. Они у тебя кто? Ты совсем ничего не рассказывала.
Настя встала и молча пошла к реке. Постояла на берегу и села подальше, скрестив ноги. Сашка тоже сел, беспокойно пошарил в карманах, закурил, а сам с тревогой наблюдал за ней.
Настёна, несмело заговорил он, ты скажи что есть, я пойму. Мне не важно кто они, в любом случае я им в ноги поклонюсь за тебя. Настён, не молчи, а то у меня сердце лопнет.
Она вздохнула и тихо заговорила.
У меня, Сашечка, нет родителей, совсем нет, и никогда не было. Меня нашли на помойке, вернее на городской свалке бомжи в декабре перед Новым годом. Морозы тогда, говорят, стояли жуткие, а я лежала и пищала, замотанная в какое-то тряпьё. Один из них завернул меня в свою вшивую куртку и бежал по трассе до города. Ни одна сволочь не притормозила, чтобы подвезти. Он сам обморозился, пока добрался до милиции. Ну а там завертелось: скорая, больница, детдом. Звали этого бомжа Григорием Климовым, и была у него когда-то дочка Настя. Меня так и назвали. Что такое детдом рассказывать не буду, ты всё равно не поймёшь. Когда мне было семь лет старшие мальчишки-подростки пытались затащить меня в подвал. Какой-то китаец надавал им оплеух и увёл меня к себе. Он жил недалеко в бараке. Так у него я и осталась. Когда училась в институте, это было на втором курсе, его забрала милиция. Говорят, депортировали. У меня никогда не было ни друзей, ни подруг. В моей жизни только два родных человека: мой китаец Ли и ты, Сашечка.
Она подняла, наконец, голову, посмотрела в его испуганное лицо и с вызовом сказала: Я не знаю, какого я роду- племени, но уж точно не княжеского. Князья своих детей на помойку не выбрасывают. Ты, Сашечка, подумай хорошенько. Кто его знает, наследственность и всё такое
Она резко отвернулась, встала и уставилась на воду. Сашка неслышно подошёл сзади, аккуратно взял её на руки, сел, на берег, свесив ноги, и стал покачивать как ребёнка. Всякий раз, когда Настя собиралась что-то сказать, он прижимал её к себе и приговаривал: Тихо, тихо, моя хорошая! Молчи, потом расскажешь, если захочешь.
И всё покачивал, покачивал, Она закрыла глаза и, спустя мгновение уснула.
Когда Настя проснулась, он всё так же покачивал, внимательно глядя ей в лицо.
Долго я спала?
Нет, покачал головой Сашка, минут пятнадцать. Ты просто молодец, душа моя. Не каждый может так отключаться.
Это меня мой китаец научил.
Настя выскользнула из его рук, поплескала в лицо водой.
Пойдём, предложила, погуляем. Сашка намотал косу себе на шею, взялись за руки и пошли. Сначала по берегу, но там приходилось продираться через густые заросли и Настя забрала косу: Ты мне скоро голову оторвёшь.
Прошли сосновый бор, перешли дорогу и углубились в густой березняк. Вкусно пахло увядающей травой, грибами. Берёзки стояли жёлтые, нарядные. Осины на слабом ветерке трепетали багряными листочками. Кое-где краснели полные тяжёлые гроздья рябины. Дальше пошла полоса ельника. Густой, тёмный, мрачный, он почти не проходим, только на четвереньках можно проползти под густой щёткой ветвей.
Давай обойдём его. Сашка взял Настю за руку, и они пошли по краешку березняка, собирая редкие ягоды брусники.
Ой, Сашечка, посмотри, какой хорошенький! Настя показывала в сторону ельника. К ним бежал медвежонок. Неуклюжий и косолапый он ловко двигался, изредка останавливаясь и принюхиваясь.
Бегом. Скомандовал Сашка, покрепче ухватил её за руку, и они понеслись изо всех сил к дороге. Перескочили её и остановились, оглядываясь. Слегка отдышавшись, Настя фыркнула: Вот мерзавчик! Улучил момент, когда мамуля отвлеклась, и сбежал. Сейчас трёпку получит!
Они, улыбаясь, пошли к избушке, и Сашка всю дорогу убеждал Настю, что мамуля уморилась, объевшись всякой всячины, и нечаянно уснула под ёлкой. И с упоением изображал спящую медведицу, которая оглушительно храпит, обнимая лапами ёлку и почёсывая пятку. Настя хохотала до слёз, Сашка искоса наблюдал за ней и удовлетворённо улыбался.
Обед готовили вместе. С удовольствием поели, болтая о книгах и фильмах, потом улеглись на своё любимое место под лиственницу. Закурив, Сашка осторожно спросил: Настёна, а почему ты не искала китайца? В милиции знают, куда его отправили. Надо было сделать запрос, это несложно.
Понимаешь, она лежала на животе и кусала травинку, я ведь не знаю о нём ничего, ни полного имени, ни фамилии. Он у нас в детдоме выполнял всякую работу куда пошлют. Ему платили какие-то копейки и кормили. В старом бараке он занял, пустую комнату и жил там, по сути, незаконно. То есть в домоуправлении о нём тоже ничего не знали. А мне было семь лет, и я не задавала, конечно же, никаких вопросов. Да мне и в голову не приходило, что он может исчезнуть.