Сашка заметно волновался, закурил уже третью сигарету и руки его слегка подрагивали. Настя, ошеломлённая, молчала. Голова была пустой, кажется, даже мыслей не осталось, только в висках громко и больно стучали молоточки.
Настёна, я долго думал, поверь мне. И. Если ты моя половина, то, по логике, и я должен быть твоей. Может, ты просто пока не поняла? Может, ты ещё не разглядела? А?
Настя, опустив голову, посидела молча, потом судорожно вздохнула, будто долго плакала, и тихо сказала: Я разглядела, Сашечка. Разглядела.
Сашку вихрем снесло с места, он взял её лицо в ладони и тихо поцеловал. Это был даже не поцелуй, он просто прикоснулся приоткрытыми губами. Избушка вдруг качнулась, пол ушёл из-под ног, и Настя крепко ухватилась за Сашку.
Он осторожно прижал её к себе и зашептал:
Я так много и бестолково говорил, боялся, что не поймёшь. Какое счастье, что ты умная!
Они вышли на берег, обнялись и долго молча смотрели на воду. Нечаянно Настя опустила глаза и уставилась на Сашкину руку: часы показывали начало восьмого. С хохотом заметались по поляне, собирая и пряча вещи, почти бегом пролетели тропу. На повороте, запыхавшись, остановились. Сашка взял Настины руки и бережно поцеловал одну за другой. Большой и сильный, он красиво и бесшумно бежал, оглядываясь. Настя отметила про себя, что хромоты почти не заметно, что двигается он с какой-то тигриной грацией быстро, тихо и изящно. Дождавшись, когда Сашка скроется за поворотом, Настя побрела домой. В голове стоял звон, мыслей по-прежнему не было. То есть они были, но вертелись таким плотным клубком, что отделить что-то важное было немыслимо.
Ладно, решила Настя, приду домой и подумаю обо всём, сейчас сил нет.
Эта неделя была много страшнее. Она не могла ни пить, ни есть всё вызывало отвращение. Она не могла спать: замучили сны путанные, непонятные, беспокойные. Наконец, обессилев, вновь начала регулярные занятия медитацией, заброшенные за последние недели. Это помогло взять себя в руки, она уже спокойно пережила субботу, а на следующее утро бодро шагала по дороге. Появились первые грибы, Настя с удовольствием собирала, а потом развешивала на деревьях сушить: « НЗ» для белок. Лучшие откладывала в пакет на суп и жаркое. Сашка в этот раз не орал и не ждал, он шёл навстречу. Издалека заулыбался, подбежал, снял с Насти рюкзак и взял её лицо в ладони.
Кажется, это станет привычкой! Не возражаю, подумала она. Сашка нежно чмокнул в нос, потом в щёчку, потом Они долго целовались на дороге.
Настёна, за что мне такое счастье? Сердце его громко стучало.
Это не тебе, Настя ладошкой трогала колючую щёку, это мне счастье.
Молча дошли до своей поляны. На картонке, пришпиленной к сосне, крупными буквами выведено: « ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ!» Настя звонко рассмеялась, а Сашка пояснил: Это наша первая частная собственность. Потом, Настёна, у нас всё будет, обещаю тебе.
Пили чай, строили планы, в основном Сашка:
Нам с тобой недолго осталось здесь жить. Приедем поженимся. Нет, сначала познакомишься с родителями, потом я с твоими, а уж потом они между собой договорятся и тогда свадьба. Я знаю, у меня друг женился. А жить пока, Настёна, будем у моих. Слово даю, это будет не долго. Купим квартиру, и это будет наша вторая собственность.
Настя, ты красавица и дети у нас будут красивые. Ну, сними ты свои очки! Да, Настён, я по рации связался с городом, проконсультировался в глазном центре. Знаешь, что мне сказали? Что это пустяковая операция и тебе её сделают в два счёта, раз ты так комплексуешь. А я думаю, стоит ли принимать такие мучения? Настён, сними очки, покажи мне свои глазки. Я тебе честно скажу, стоит рисковать или нет. Да, я в городе кое-что заказал, но это сюрприз. Девочка моя хорошая, сними очки, а!
Настя отошла в сторону, немного подумала и сняла очки. Повертела их в руках, потом медленно подняла глаза на Сашку и виновато улыбнулась. Он набрал воздуха в грудь, хотел что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом. Медленно выдохнул, достал сигарету и долго прикуривал, не сводя с неё глаз. Нащупал за спиной сосну, привалился к ней спиной и изумлённо сказал:
Русалка. Ты русалка. Ты меня обманула!
Нет, Сашечка, заторопилась Настя, не обманула. Просто пошутила, а ты сразу поверил. И. Я ведь не собиралась больше с тобой видеться. Думала, проводишь и разойдёмся. А позже уже не знала, как тебе сказать
Сашка молча курил. Насте это как-то не понравилось, и она с вызовом сказала: Ты ведь тоже меня обманул!
Я!?
Ты! Понимаешь, Сашечка, я врач. И не просто врач, а хирург. И не просто хирург, а хороший хирург, так говорят. Поэтому огнестрельную рану я как-нибудь отличу от травмы арматуриной.
Сашка растерянно похлопал глазами: Настёна, я не хотел Не думал, что ты Мало ли, вдруг испугаешься или подумаешь, что хвастаю боевыми шрамами. Ты прости меня
Ладно, оба хороши! Она потопталась, помолчала и снова нацепила очки, так было привычнее. Сашка докурил, подошёл, разглядывая Настю, будто знакомясь. Снял очки, обнял её и закопошился за плечами, развязывая платок. Медленно стянул его и уставился на пышную копну. Светлые, почти пшеничного цвета волосы, слабо стянутые сзади, обрамляли лицо, будто рамкой. Небольшие пряди выбились из общей массы и крупными кольцами, которые шевелил ветерок, щекотали Настино лицо, и она морщилась и сдувала их. Сашка осторожно убрал, попытался пригладить раз, другой. Поискал рукой заколку или чем их там можно укротить. Понял, что волосы убраны в косу и стал доставать её из-под кофты. Одной рукой вытягивал и складывал в другую кольцо за кольцом, а она всё не кончалась и Сашкины брови медленно ползли вверх, а рот изумлённо, по детски, открывался. Наконец, достал. Долго разглядывал золотистую мягкую груду, тихо опустился на колено. Кольца волос разматывались, и вот уже расплетённый конец пышной кистью покачивается, касаясь колена. Толстая пушистая коса удобно улеглась в ложбинке между грудей. Сашка ошарашено рассматривал её, иногда осторожно трогал ладонью и бормотал:
Настёна, она точно твоя? Бог мой, ты похожа на Василису. Эту Никулишну или как её там звали, забыл. Ну, которая обрезала свои шикарные волосы, чтобы спасти мужа из татарского плена. Нет, из княжеского
Сашка отошёл в сторону, прикуривая. Руки заметно подрагивали: Настёна, ещё один сюрприз сегодня и у меня сердце лопнет.
Она взяла его за руку, повела к реке, усадила на берег и сама устроилась рядом. Долго молча смотрели на воду, потом Сашка тоскливо сказал: Не я тебе нужен, Настёна. Тебе бы принца арабского, чтобы алмазами усыпал. Она весело отозвалась: Быть сорок пятой женой?! За что ты меня так, Сашечка?
Хочу быть единственной, или ты уже передумал?
Он долго смотрел в её глаза: Я же говорил, что ты колдунья. Глаза у тебя зелёные, как вон те ёлочки, даже голова кружится. А принц Лучше ему не появляться в радиусе ста пятидесяти километров, а то не заметит, как в пятак схлопочет.
Дружно рассмеялись, и опять стало всё просто и хорошо. Сидели и болтали обо всём и ни о чём, только Сашка держал уже не её ладошку, а косу. Гладил, расплетал, складывал на ладони пушистой горой и даже нюхал.
Настёна, чем ты волосы моешь? Пахнет. Сердце заходится.
У тебя сердце, а у меня в животе бурчит, я есть хочу, сердито сказала она. Сашка охнул, подскочил и затрусил к костру.
Сейчас, душа моя, всё готово, только разогреть.
Настя, глядя, как он ловко управляется с хозяйством, думала, что его родители, должно быть замечательные люди, если сын золотой.
Смотри, что я нашёл для тебя, на широкой Сашкиной ладони лежали несколько сочных, крупных ягод малины. Она губами осторожно сняла их по одной и нежно поцеловала ладонь. Сашка растерянно моргнул, а Настя звонко рассмеялась: Сашечка, если этой ладонью да по носу принца