Вот-вот, подхватила воодушевленно племянница. Я тоже хотела дядю Илю на настоящую прикольную литературу подсадить на «Властелина колец», «Гарри Поттера», на «Игру престолов» и все без толку
Прикольную детективную литературу говорите! поднялась с табурета Марья Федоровна, вся такая осанистая да неумолимая. Сверкнула очами, стукнула наперстком по столу и тоном, не терпящим ничего, кроме беспрекословного повиновения, потребовала:
А ну, Юлька, тащи эти книжонки во двор на расправу!
Что это вы, Марья Федоровна, задумали? обеспокоились гости. И тоже вдруг оказались на ногах посреди кухни.
А то, молвила старуха непреклонно, анафеме их предам! Сожгу к чертям собачьим!
Как сожжете? всплеснул руками учитель. Но это же сущее варварство книги сжигать!
Смотря какие, рассудительно заметил подполковник.
А писать хренотень всякую не варварство? возмутилась Марья Федоровна возмущению учителя. Да если бы не они, проклятые, мой племяш сейчас бы дома по хозяйству хлопотал, а не с проломленной башкой в психушке прохлаждался! И, не сдержав сердца более, Марья Федоровна дала вою своим стародевичьим слезам: один глаз увлажнился, другой сморгнул
А не лучше ли, бабуль, сдать их в макулатуру? внесла предложение самая молодая из присутствующих. А на вырученные деньги хороших книг купим. Толкиена, например, Джоан Роуллинг, Пабло Куэлью
Еще чего! Хрен редьки не слаще! мигом отреагировала старуха и, стремительно миновав коридорчик, вошла в комнату Ильи Алексеевича, в которой, помимо застеленной железной кровати с громоздившимися к потолку подушками, стола, двух стульев и старинного платяного шкафа, все остальное место занимали полки с книгами. Было этих книг на глазок великое множество, может быть, даже тысяча штук. Всякого размера, объема и степени зачитанности. В твердых переплетах, мягких и вовсе без оных. Изданных еще во времена лучшего друга всех первопечатников страны Советов, выгодно отличавшихся от нынешних угрюмой серьезностью крышек, и кое-как, на скорую руку состряпанных кооперативных ублюдков перестроечного безвременья.
Ишь, сколько вас тут развелось! воскликнула Марья Федоровна, останавливаясь посреди комнаты и пытаясь охватить негодующим взором всю тысячу.
Книги затаили дыхание.
Бабуленька, позвала племянница, опасливо заглядывая из коридора в растворенную дверь, миленькая, вернись, не стой там. Сюда без священника нельзя! Пусть батюшка сперва их святой водицей окропит, молитвой обезвредит, а то еще материализуется какой-нибудь из маньяков, головорезов или серийных убийц, которыми кишмя кишат эти книжки, и всех нас порешит
Кто-то из гостей, следовавших за племянницей неотступно и сгрудившихся теперь перед дверью, громко прыснул, а кто-то голосом Елпидова назидательно возразил:
От полтергейстов, Юленька, ни святая вода, ни псалмопение уберечь не могут, но только холодный душ по утрам и вечерам, здоровый образ жизни и строгая научность материалистического мировоззрения
Это я их порешу! коротко обдумав доводы племянницы, вынесла свой вердикт Марья Федоровна.
Вряд ли Илья Алексеевич будет в восторге, пробормотал Семиржанский, бочком, вслед за Елпидовым, протискиваясь мимо застывшей в мистической нерешительности Юлии в комнату.
А что если обменять их на классику? задался вслух вопросом подполковник. И весь вдруг загорелся этой блистательной идеей. Нет, действительно, Марья Федоровна, все-таки, как ни крути, но книги собственность Ильи Алексеевича. Их нельзя ни продать, ни тем более сжечь, ни даже обменять, скажем, на культиватор. А вот если на хорошую литературу обменять Под хорошей литературой я разумею произведения тех авторов, которые если и любят человечество, то до того странною любовью, что наотрез отказываются принимать близко к сердцу интересы читательских масс, появившихся благодаря обязательному образованию, и совершенно не надеются, подобно иным бумагомаракам, своими россказнями об убийствах, погонях, драках, перестрелках, членовредительстве и прочих противоправных действиях привлечь внимание своих неусыпных читателей к романам Федора Достоевского, рассказам Антона Чехова и стихам Осипа Мандельштама.
Елпидов наконец умолк и торжествующе оглядел присутствующих.
Если я правильно вас понял, Владимир Антонович, подал голос учитель, то уж кому-кому, но Достоевскому в обновленной библиотеке нашего друга не место. У него же почти в каждом романе, что ни убийство, то тайна, что ни тайна, то расследование Да и Чехову там делать нечего. По крайней мере, некоторым из его рассказов. «Шведской спичке», например. Хоть и иронический, но все равно детектив, самим же автором помеченный как «уголовный рассказ». Уж не говорю о полной мрачного насилия и изощренного садизма повести «В овраге»
Остался один Мандельштам, судьба которого после 17-го года вполне заслуживает жанрового определения «триллер», усмехнулся Елпидов. Затем посерьезнел и командно продолжил:
Черный список запрещенных к обмену авторов мы уточним позже. А сейчас наша цель решить, каким образом можно оперативно, без неоправданных потерь времени и сил, выполнить поставленную задачу.
Может, дать объявление в газету? донеслось из коридора предложение племянницы.
Через газету слишком долго, не согласился Елпидов. Боюсь, Илью выпишут раньше, чем мы успеем обменять хотя бы половину библиотеки.
И накладно, поддержала подполковника тетка нашего отставника.
Тогда объявить по радио. Местная волна «На семи буераках» каждые два часа вместо новостей частные объявления зачитывает, не унималась племянница в коридоре. Мол, по такому-то адресу всяк желающий может обменять тягомотную классику на прикольную развлекуху
Ни в коем случае! воскликнул учитель. А вдруг Илья Алексеевич услышит, разволнуется, попытается сбежать из больницы, чтобы
Нет у них там никакого радио, сообщила Марья Федоровна. И телевизоров тоже нет. И этими заушными тарахтелками доктора им уши затыкать запрещают. И никаких газет не пропускают. Заворачивайте, говорят, ваших курей с котлетками в цылуфаны, а не в периодику. Дескать, желудки у черепно-мозговых крепкие, а головенки слабые
Значит, решено: через радио. Оперативность стоит риска, тем более минимального, подытожил Елпидов. Как с этими буераками связаться вы в курсе, Юленька?
В ку пролепетала племянница, показываясь в проеме и отчаянно румянясь от смущения и удовольствия, поскольку никак не могла привыкнуть к церемонному «вы», с которым к ней, как к взрослой, стал обращаться с недавних пор подполковник. А именно, с поры ее шестнадцатилетия
Вот и славно. Не мешкая, связывайтесь. Только ради Бога, обойдитесь без этих ваших жаргонизмов вроде «развлекуха», «тягомотина» и прочее. Объявление должно быть кратким, четким, доскональным и информативным. Вопросы?
Это что же получается? охотно задалась вопросом тетка нашего героя. Это ж весь город сюда набежит, весь двор вытопчут, грязи нанесут
Исключено! Обмен будет производиться через входную калитку. Во двор будут пропускаться только известные своей интеллигентностью и чистоплюйством граждане
То есть никто, тяжко вздохнув, скорбно подытожил Семиржанский. Придется, значит, самим туда-сюда с книгами бегать
Кидайте их в окошко, нашла выход Марья Федоровна. А я пока пойду ямку быстренько выкопаю.
Зачем ямку? почуял недоброе учитель. Ямка им без надобности. Достаточно газеток постелить Да и кидать их нельзя, переплеты повредятся, кто их тогда на обмен возьмет