Почему не раздет? блеснуло очками в сторону фельдшера приемных покоев его временное непосредственное начальство.
Не желают разоблачаться, ответил сквозь зубы фельдшер и осуждающе уставился на Илью Алексеевича.
А помощь получить они желают? продолжал доктор доставать фельдшера, не обращая внимания ни на больного, сгорбившегося на приемном табурете, ни на сопровождающее лицо, стеснительно топчущееся возле выкрашенных белой краской дверей.
Минимальную, кивнул фельдшер. Капните, говорит, мне йодом на ранку, да просветите на всякий пожарный рентгеном. В долгу, говорит, не останусь
Доктор перевел, наконец, взгляд с фельдшера на больного, а оттуда на сопровождающее лицо.
Вместе пили?
Кто? Я? С Лексеичем? Сёдня или надысь? с великой готовностью и большой охотой разразился встречными вопросами Еремей.
Сегодня, вчера и третьего дня, строго уточнил врач.
Сёдня ни грамму, вздохнул Еремей, стараясь дышать в сторону и преимущественно ушами. А надысь вмазал, врать не буду
И много вмазали?
Нормально, последовал исчерпывающий ответ.
Нормально? скептически усмехнулся доктор. Если бы нормально, то в больнице не оказались бы.
Вот именно! с неожиданной горячностью воскликнул потерпевший. Если б все прошло нормально, я бы сейчас в вашем морге лежал, бок обок с трупом, убитым неизвестными злоумышленниками
Пока что неизвестными, мстительно добавил он.
Доктор с фельдшером переглянулись.
С убитым трупом, говорите? переспросил врач со странной, почти сострадальческой улыбкой.
Это у него, доктор, от шоку, вступился за нашего отставника Пантюхин. Заговаривается, своих не признает, с воображалкой никак справиться не может Так ведь он не куды-нибудь, аккурат в дерево въебурился и в овражек кувырнулся. Вон башку себе пробил, от сквозняка мается
А вы как уцелели, любезнейший? в свой черед не сдержал профессионального скепсиса фельдшер.
А чего мне сделается? Я за водярой в город намылился, да вот на него и набрел Думал, домой свезти, да куда там! Шибко нервный, без успокоительного с ним не сладить Хорошо бы ему не только йодом дырку закапать, но и чего-нибудь от нервного куражу прописать
Доктор встал, подошел к телефонному аппарату и начал набирать номер на плохо вращающемся диске.
Где вы его подобрали?
Еремей кратко и доходчиво объяснил. И, подумав, добавил, вероятно, для общей ясности:
Должно, с управлением не справился.
Не ври, чего не знаешь, вдруг вновь ожил Муравушкин. Я тебе не курица, чтоб поперек дороги летать, и не акробат, чтоб кувыркаться! Я двадцать лет за рулем, и не на таких буераках трястись доводилось, и ни одной аварии!
Тогда почему же вы в овраг угораздились? вкрадчиво осведомился доктор.
Потому, буркнул неприветливо Илья Алексеевич и вновь уставился в пол, раздумывая, а не избрать ли ему из всех путей протеста, самый верный и решительный: взять и замкнуться в гордом молчании?
А все же? не унимался, лез в душу профессиональной сапой дипломированный медик.
Есть такое понятие, как тайна следствия, устало и доверительно сообщил наш отставник. И я не вправе открыть ее первому встречному, пусть и доктору
А! сказал фельдшер и вдруг повеселел, но, заметив, с каким профессиональным интересом воззрился теперь и на него дежурный врач, быстренько уняв свое оживление, поспешил с объяснением: Константин, смотритель морга, рассказывал. Дескать, ворвался к нему какой-то мужик, частным детективом представился, двести рублей подарил, жмурика какого-то сфоткал и помчался, как угорелый, в Перепреевку, со сменщиком его разбираться. Так это были вы, больной?
Сам ты больной! огрызнулся Муров. Я раненный при исполнении профессионального и гражданского долга детектив!
Так, так, так, так! удовлетворенно зачастил доктор. Уже кое-что проясняется Значит, это вовсе не следствие несчастного случая, шока, травмы головы, как вы, он кинул на Пантюхина неоднозначный, полный врачебной укоризны и одновременно человеческой снисходительности, взгляд, утверждали, а наоборот: травма, авария и все прочее являются следствием, а никак не причиной недуга.
В психи рядите? деловито осведомился Илья Алексеевич. Всё, что не укладывается в ваши, кстати, довольно спорные представления о норме, является для вас несомненным доказательством психической ненормальности?
Доктор с фельдшером в очередной раз переглянулись, но уже не понимающе, как прежде, а скорее недоумевающе, причем даже Еремею было ясно видно, что недоумевают они не сообща одному и тому же, а очень даже поврозь, и каждый своему.
Сами охаете да ахаете, мол, всюду кругом преступность расплодилась, житья не дает, а как только кто-нибудь решится эту преступность искоренить, того сразу в полоумники и в психушку. Так кто же, спрашивается, из нас сумасшедший? Я, частный детектив Илья Муров, не покладающий рук в борьбе с бандитами, не жалеющий ради вашего мирного и безопасного житья-бытия собственного здоровья, или вы, близорукие обыватели, не ведающие ни о благе своем, ни о пользе?
Наступившую тишину прервала громкая икота раскаяния, сотрясшая мускулистую худобу Еремея Пантюхина.
Прости меня, Лексеич, не разобрал я с похмела что к чему!..
Илья Алексеевич миролюбиво отмахнулся, жест, исполненный самой гуманной снисходительности: мол, какой может быть с тебя, Еремей, с человека, особых склонностей ни к чему, кроме пьянства, не проявляющего, спрос?
Доктору наконец удалось сладить с телефоном набрать нужный номер, дождаться ответа и о чем-то с кем-то приглушенно и неразборчиво поговорить. Мурову, показалось, что он расслышал две смутно знакомые фамилии Хлюзин и Седлов, но полной уверенности в этом не было.
Значит, вы утверждаете, что попали в аварию не сами по себе, то есть не в результате несчастного случая, а вследствие чьего-то злого умысла?
Именно, что умысла, кивнул Илья Алексеевич, морщась от головной боли. Тут факт бесповоротный.
Какой-какой? встрепенулся дежурный врач, уже было потерявший профессиональный интерес к пациенту.
Бесповоротный, подсказал фельдшер.
Ну и что? вызывающе икнул Пантюхин, всем своим видом демонстрируя готовность лечь костьми за правду и справедливость.
Ну как же! Потерпели аварию на повороте, а теперь утверждаете
Не придирайтесь к словам, доктор! Не стройте из себя Зигмунда Фрейда!
Ха! сказал доктор. Причем тут Фрейд?
Фрейд всегда причем, терпеливо объяснил Муров, стоит только дать волю въедливости
Ну, допустим, что аварию действительно подстроили. Но с какой целью? Если они хотели вас «убрать» (я правильно выражаюсь? именно так это называется?), то цели своей не достигли
А с такой целью, Коновал Петрович, не выдержал Илья Алексеевич, что попятили мои вещественные доказательства! Все как есть попятили: и фотоаппарат, и пленку с уликами, и
Илья Алексеевич вдруг осекся и умолк, вовремя вспомнив о газетном клочке с неразборчивыми каракулями. В настрадавшейся головушке яркой звездой вспыхнула надежда, что не добрались до клочка супостаты, что не додумались. Все же не фотоаппарат и даже не фотопленка, а какой-то неопределенный обрывок газеты, пригодный только для конкретного употребления. Кстати, защемило на сердце у нашего отставника от собственной оплошности, я ведь так и не удосужился узнать, что это была за газета Но тут встречное опасение вытеснило предыдущее Илья Алексеевич похолодел, подумав о том, как легко мог такой клочок соблазнить какого-нибудь варвара употребить его по назначению. Так крошится печенье. Так обрываются последние путеводные ниточки невероятно запутанного клубка!..