Боже ты мой, ты вообще можешь угомониться хоть на минуточку? раздраженно прикрикнула на него Лена.
Послушайте, ребят, мы так далеко не уедем, вмешалась я.
Если наш Холден Колфилд местного розлива так и продолжит сыпать гадостями из укромного уголка, то уж конечно, процедила Лена, злобно покосившись на Тео.
Я судорожно переводила взгляд с одного на другого, думая, как же поскорее закончить эту дурацкую перепалку. Но с каждой секундой цель казалась все недостижимее. И вот, когда я уже собралась вскочить на стол и засвистеть, в окно вдруг что-то громко стукнуло. Мы вздрогнули и обернулись на шум.
Что это было? тихо спросила Дейзи.
Она была все еще на взводе после взрыва лампы в коридоре, хотя удар по стеклу испугал бы любого.
Мы обменялись настороженными взглядами. На ум пришло всего несколько вероятных причин такого вот громкого стука. Возможно, дело в птице, на полном ходу врезавшейся в стекло. Еще одна неприятная метафора. Но до чего же громким был этот удар! Птица едва ли могла наделать столько шума.
Мы застыли: никому не хотелось первым выглядывать в окно и выяснять, в чем дело, а заодно и проверять правдивость нашей гипотезы.
Никому, кроме меня.
Что ж, наконец проговорил Паркер, нарушив напряженное молчание. Зато перепалка наконец закончилась, вы заметили?
И то верно.
Так себе утешение, конечно, но иных у нас не было.
Глава пятая
Когда я была еще совсем маленькой, у нас жила упитанная полосатая кошка, которую я назвала Капелькой. Она просто обожала оставлять мне в подарок недоеденные трупики своих жертв головы воробьев, выпотрошенных бурундуков с торчащими ребрами и так далее. Добычу она клала у входной двери, даже не потрудившись слизнуть кровь с кончиков своих усов. Вряд ли меня ждало более жуткое зрелище.
Так ведь?
Я глубоко вздохнула.
Это, наверное, птица, проговорила я и, подойдя к окну, открыла его и выглянула наружу. Иначе и быть не
Я осеклась и сглотнула.
Вспомнить окончание фразы удалось с большим трудом. «Иначе и быть не может». Потому что один взгляд на улицу тут же с жуткой, кошмарной отчетливостью дал мне понять: может, и еще как.
Ну что, Нэнси? Там правда птица? дрожащим голосом спросила Дейзи. Говори, не томи! Вон, от нее даже стекло треснуло
Я подняла взгляд, чтобы посмотреть, и нахмурилась, не веря своим глазам. Стекло действительно пострадало, причем от места удара в разные стороны разбежались извилистые трещинки, вычертив на окне огромную, зловещую паутину.
Так это и впрямь птица? переспросила Лена, подойдя ко мне сзади. Ни разу не видела, чтобы от птиц стекла так трескались. В него, видать, ястреб врезался, не меньше.
Она, конечно, предположила это в шутку, но удивительным образом оказалась не так уж далека от истины.
Ты почти угадала, мрачно ответила я.
Я распахнула окно пошире, свесила ноги и выбралась на улицу, спрыгнув в высокую траву. Опустилась рядом с трупиком на колени, чтобы лучше его рассмотреть, и тут же вспомнила одну из самых кровавых жертв Капельки крольчонка, маленького, серого, с выбитым глазом и пустой окровавленной глазницей, полной мошкары и жуков.
В этот раз крови было поменьше, что уже радовало.
Порой даже такие мелочи имеют значение.
Ну что там? высунувшись в окно, спросил Паркер.
В отличие от Лены и Дейзи уверенности в голосе ему было не занимать.
Одна деталь неприметная, но только не для меня и моего пытливого взгляда привлекла мое внимание. Я подняла эту деталь осторожно, чтобы не повредить тело, и рассмотрела на свету. А потом встала и перевела взгляд на окно. Все уже выстроились у него, нетерпеливо и встревоженно поглядывая на меня. За стеклом проглядывал ряд напряженно приподнятых плеч и напуганных лиц.
Кажется, это ворон, сказала я остальным.
Более мрачный сородич ястреба, отъявленный любитель готики. Птица в наших краях редкая во всех смыслах.
Да ладно! воскликнул Паркер и перемахнул через подоконник, чтобы посмотреть на птицу своими глазами. С ума сойти!
То-то и оно. Мои знания в области орнитологии оставляли желать лучшего, но я была твердо уверена в том, что во́роны мне в нашем городе давно не встречались разве только в сборнике стихов Эдгара Аллана По или в отделе украшений к Хеллоуину в магазинчике праздничных товаров.
Мы молча уставились на безжизненное тело. Сцена была поистине жуткой, и в то же время я не могла отвести глаз.
Это и впрямь был огромный ворон. Его чернильно-черное оперение влажно поблескивало в лучах полуденного солнца. Неудивительно, что, ударившись о стекло, он оставил на нем столько трещин к тому же удар оказался очень мощным, он чуть не оторвал птице голову. Точнее сказать, ее голову с силой вывернуло в обратную сторону, и теперь та держалась на нескольких кровавых лоскутках, а стеклянный глаз безжизненно смотрел в пространство.
А еще на во́роне был ошейник во всяком случае, до той поры, пока его не обезглавило, тонкий, коричневый и, судя по всему, кожаный. Но на этом странности не кончались.
Паркер взглянул на меня.
Что ты там нашла? спросил он.
Ты это о чем?
Я видел, как ты подняла что-то. И это что-то лежало на самой птице.
Ну я замялась.
Уже и не помню, когда меня в последний раз заставали за тем, что я предпочла бы утаить от любопытных глаз. Паркер видел, как я подняла улику, и от этого я вдруг почувствовала себя страшно уязвимой. С таким же успехом он мог бы ворваться в женскую раздевалку у физкультурного зала, пока я переодеваюсь.
Там я вновь осеклась, окончательно потеряв самообладание.
До чего же странно страннее, прямо скажем, и некуда Я искренне не понимала, как себя вести с этим загадочным красавчиком, который, казалось, видит меня насквозь (образно говоря, разумеется).
В общем, я нашла записку, наконец выговорила я, кивнув, и обвела взглядом озадаченные лица ребят. Она была в клюве.
Та-а-ак! И что в ней написано? крикнула Дейзи, высунувшись из окна.
Я неохотно развернула сложенный вчетверо лист бумаги. В уголке темнело несколько сиротливых капель крови, и я осторожно взяла записку так, чтобы их не касаться.
«Опасайтесь проклятия Именин города», прочла я, стараясь сохранять невозмутимость. В конце концов, если не поддаваться панике, может, происходящее и впрямь будет казаться не таким уж и жутким?
Впрочем, это всего лишь теория.
Мне не хотелось дочитывать записку. Во-первых, произнести эти слова вслух значило наполнить их мощью, к которой я отнюдь не была готова. А еще я прекрасно знала, какой эффект они возымеют на слушателей.
Но если их не прочесть, они все равно никуда не исчезнут. Записка, которую я держала в руках, была более чем реальна и едва ли попала к нам по чистой случайности.
Я прочистила горло.
«Празднование Именин города надо отменить».
В общем, это просто шутка, да? полчаса и десятки дискуссий спустя спросила Дейзи, каким-то чудом еще не утратившая надежду.
Мы по-прежнему сидели в кабинете, где обычно устраивали редакционные собрания (те из нас, кто вылез на улицу через окно, благополучно вернулись обратно), только теперь мы сдвинули столы в круг нам казалось, что так будет удобнее и безопаснее. А еще я заперла дверь. Записка жуткая, перепачканная кровью, выведенная неровным почерком, лежала на столе передо мной и, казалось, смотрела на меня с немым укором.
Шутка, конечно, иначе и быть не может, сказала Лена, хотя интонация у нее была, скорее, вопросительной и совершенно не уверенной. Проклятие Именин города? Это еще что такое?
Этот же вопрос крутился у меня в голове с той самой минуты, как я впервые прочла записку, принесенную вороном. Как-никак Хорсшу-Бэй мой родной город, и я прекрасно знаю его, а еще все его легенды, небылицы, истории о призраках.