- Вот мы сейчас здесь.Икудамыотсюда
отправимся?
Хэннен хотел было начать отвечать, но так и не нашел, что сказать.У
него перехватилогорло.Онпотянулся,чтобыопятьзакрытьокно,но
Президент твердо сказал:
- Не надо. Оставьте. Я хочу видеть.
Голова его медленно повернулась к Хэннену.
- Все кончилось, не так ли?
Хэннен кивнул.
- Сколько миллионов уже мертвы, Ганс?
- Не знаю, сэр. Я бы не беспокоился...
- Не опекайте меня, - неожиданно закричал Президент такгромко,что
даже суровый капитан ВВС подскочил. - Я задал вам вопросиждунанего
ответа: точную оценку, прикидку, все, что угодно!Выслушалидонесения.
Скажите мне!
- В северном полушарии, - начал, дрожа, Министр Обороны, его железное
лицо стало расплываться, как дешевая пластмасса. - Ябыоценил...между
тремястами и пятьюстами пятьюдесятью. Миллионов.
Глаза Президента закрылись.
- А сколько умрут за неделю, считая с сегодняшнего дня? За месяц?За
шесть месяцев?
- Возможно... еще двести миллионовзаследующиймесяц,отрани
радиации. А после этого... никто, кроме Бога, не знает.
- Бога, - повторил Президент. Слеза пробилась и скатилась по щеке.-
Бог сейчас смотрит на меня, Ганс. Я чувствую, что он смотрит наменя.Он
знает, что я погубил мир. Я... Я погубил мир.
Он закрыл лицо руками и застонал.Америкапропала,-подумалон.
Исчезла.
- О, - всхлипнул он. - О... нет!
- Думаю, что пора, сэр. - Голос Хэннена был почти нежным.
Президент поднял глаза. Его мокрые остекленевшие глаза повернулиськ
черному чемоданчику через проход. Он отвел снова взглядисталсмотреть
наружу. "Как много людей могло остаться в живых после такого опустошения?"
- мучил его вопрос. Нет, лучше было спросить: "Как много людейхотелибы
после этого остаться в живых?" Потому что в своих докладах и исследованиях
на военную тему ему было ясно одно: сотни миллионов погибших в первые часы
будут счастливцами. Это те, кто останутся в живых, будут страдать от тысяч
видов проклятия.
Я все еще Президент Соединенных Штатов, - сказал он себе. Да.Имне
все еще остается принять еще одно бесповоротное решение.
Лайнер задрожал, как будто ехал по булыжноймостовой.Нанесколько
секунд он зарылся в черные облака и во тьме свет вспышек и шаровыхмолний
врывался в окна. Потом он переменил курс и продолжилкружение,уклоняясь
от черных столбов.
Он подумал о жене и сыне. Пропали. Подумал о Вашингтоне и Белом Доме.
Пропали. О Нью-Йорк-Сити и Бостоне. Пропали. Подумал о лесахишоссейных
дорогах на земле под собой, подумал о лугах и прериях ипляжах.Пропало,
все пропало.
- Давайте, давайте все же приступим.
Хэннен с щелчком открыл подлокотник кресла и выдвинул маленький пульт
управления. Нажав кнопку, включилсвязьмеждуапартаментамиипультом
пилота, потом набрал свое кодовое имя и повторил координаты новогокурса.