Атмосферные вихри подхватили воздушныйкомандныйпункт,егорезко
швырнуло вверх, апотомонсталснижатьсястошнотворнойскоростью.
Президента прижало к подлокотникам его кресла.Онзнал,чтобольшене
увидит ни жену, ни сына.Вашингтонсталлуннымпейзажемсдымящимися
руинами, в обуглившемся здании архива превратились впепелиДекларация
Независимости,иКонституция,вадуБиблиотекиКонгрессауничтожены
старания миллионов людей.
Ему хотелось плакать и кричать, ноонбылПрезидентомСоединенных
Штатов. На его запонках была президентская печать. Ему вспомнилось, как из
далекого прошлого, как он спрашивал Джуману, подойдет ли голубая в полоску
рубашка к его светло-коричневому костюму. Он был невсостояниивыбрать
галстук, потому что решение такихвопросовдавалосьемуструдом.Он
больше не мог думать, больше не мог что-нибудь выработать:мозгегобыл
как солончаковое болото. Джумана выбрала ему подходящий галстук и вставила
запонки в рубашку. Потом он поцеловал ее и обнял сына, и люди из секретной
службы отвезли его вместе с другими семьями персонала в подземное убежище.
Все это уничтожено, подумал он. О, Господи... все уничтожено!
Он открыл глаза и сдвинул шторку с окошка. Черные облака, пламенеющие
красными и оранжевыми шарами, окружали самолет. Из их глубины выстреливали
клочья огня и пробивались молниями вверх на тысячи футов выше лайнера.
Однажды, - подумал он, - нам понравилось играть с огнем.
- Сэр? - мягко спросил Хэннен. Он снял наушники. Лицо Президента было
серым, рот сильнодрожал.Хэнненподумал,чтоПрезидентатошнилоот
виражей. - Вам плохо?
Безжизненные глаза шевельнулись на бледном лице.
- Я в порядке, - прошептал он и едва заметно улыбнулся.
Хэннен прислушался к голосам, доносившимся из наушников.
- Последний из B-1 только что сбит над Балтикой. Советы восемьминут
назад разрушили Франкфурт, а шесть минут назад по Лондону был нанесен удар
разделяющейсябоеголовкоймежконтинентальнойбаллистическойракеты,-
пересказал он Президенту.
Тот сидел неподвижно, как каменный.
- Какова оценка потерь? - устало спросил он.
- Еще не поступила. Голоса настолько искажаются, что дажекомпьютеры
не в состоянии разобраться в них из-за всех атмосферных помех.
- Мне всегда нравился Париж, -прошепталПрезидент.-Вызнаете,
Джумана и я провели в Париже медовый месяц. Как в Париже?
- Не знаю. Из Франции еще ничего не поступало.
- А Китай?
- Пока молчание. Думаю, что китайцы терпеливо ждут.
Лайнер подпрыгнул и опять снизился.Двигателивыливзамусоренном
воздухе, борясь за высоту. Отражениеголубоймолниимелькнулоналице
Президента.
- Ну, что ж, - сказал он. - Вот мы сейчас здесь.Икудамыотсюда
отправимся?
Хэннен хотел было начать отвечать, но так и не нашел, что сказать.