Смерч
огня.
Он заполнил всенебо,выбрасываяизсебязазубренныекрасныеи
голубые молнии и неся в себе тонны чернеющей земли, сорванной сполей.В
этот моментонпонял,чтоогненныйсмерчнадвигаетсянабакалейный
магазинчик Поу-Поу и через несколько секунд сметет его.
И тогда они просто либо будут жить, либо погибнут.
Джош высунулся, закрыл люк и спрыгнул со ступенек. Упал онбокомна
бетонный пол.
- Давай! - подумал он, зубыегоощерились,рукисжалиголову.-
Давай, черт тебя возьми!
Неземное нашествие мощного рычащего и крутящего ветра, трескогняи
оглушающий удар грома заполнили подвал, выметая из сознания Джоша Хатчинса
все, кроме холодного, безумного страха.
Бетонный пол внезапно содрогнулся,потомподнялсянатрифутаи
раскололся, как разбитая фарфоровая тарелка. С дикойсилойегошвырнуло
вниз. По барабанным перепонкам Джоша била боль.Оноткрылрот,ихотя
знал,чтокричит,крикасвоегонеуслышал.Итутпотолокподвала
прогнулся, балки захрустели как костиназубахголодногозверя.Джоша
ударило по затылку; он ощутил, что его подбросилоизакрутилокаквинт
самолета, а ноздри его были забиты плотной мокрой ватой, и все,чегоему
хотелось, так это выбраться с этого чертова борцовскогорингаипопасть
домой.
Потом он ничего больше не чувствовал.
10. ДИСЦИПЛИНА И КОНТРОЛЬ ДЕЛАЮТ ЧЕЛОВЕКА МУЖЧИНОЙ
10 часов 17 минут до полудня (горное дневное время).
Земляной Дом
- На десяти часах еще больше корпусов! - сказал Ломбард, когдарадар
провернулсяещеразиназеленомэкранесверкнулияркиеточки.-
Двенадцать идут на юго-запад на высотечетырнадцатьтысячфутов.Боже,
поглядите, как эти матки идут! - Через тридцатьсекундвспышкиушлиза
радиус действия радара.-Ещепятьприближаются,полковник!-Голос
Ломбарда дрожал от страха и возбуждения, его лицостяжелымподбородком
раскраснелось, глаза за стеклами очков, потипулетных,расширились.-
Идут на северо-запад на семнадцати тысячах триста. Это наши. Идите, детки!
Сержант Беккер ухнул и ударил кулаком по ладони.
- Сотрем Ивана с карты! - заорал он.
Позади него покуривал трубочку капитан Уорнер и невозмутимонаблюдал
здоровым глазом за радарнымэкраном.Двоетехниковвформеуправляли
радаром на периметре. Через комнату в кресле полулежал сержант Шорр, глаза
его были остекленевшие и неверящие, иегострадающийвзглядвсевремя
подбиралсякэкрануглавногорадараисразужеотскакивалк
противоположной стене.