Щеки ее горели от стыда. Она испугалась,несмотрянато,
что любимый Иисус стоял на ее стороне.Онаиспугаласьвзглянутьзлув
лицо, она все-таки опять согрешила своим страхом.
Пройдядвакварталапослекинотеатра,онаувиделачернокожего
мальчика, засовывавшего пивную бутылку вглубинупереполненныхмусорных
контейнеров, стоявших в воротах развалившегося строения. Она притворилась,
что что-то ищет в своей сумке, пока он не прошел мимо, а потомступилав
эти ворота и стала шарить в поисках бутылки. В горле у нее такпересохло,
что хотя бы глоточек, хоть капельку жидкости...
Крысы пищали и бегалипоеерукам,ноонанеобращалананих
внимания, она видела их каждый день, гораздо больших, чем эти. Одна их них
сидела на краю контейнера и со свирепым недовольством пищала нанее.Она
швырнула в нее лежавшей среди мусора теннисной туфлей, и крыса пропала.
От мусора несло гнилью, запахом давно протухшего мяса.Онавыкопала
бутылку из-под пива и в смутном свете с радостью увидела, чтовнейеще
осталось несколько капель. Она быстро поднесла ее к губам, языкомпытаясь
ощутить вкус пива. Не обращая внимания напищащихкрыс,селаспинойк
шершавой кирпичнойстене.Когдаонаоперласьрукойназемлю,чтобы
усесться поудобнее, то коснулась чего-то мокрого и мягкого. Она посмотрела
туда, но, когда поняла, что это такое,топрижаларукукорту,чтобы
заглушить вскрик.
Оно было завернуто в несколько газетных листов,нокрысыпрогрызли
их. Затем они занялисьплотью.СестраУжаснемогласказать,какого
возраста оно было, было ли оно девочкой или мальчиком,ноегоглазана
крошечном лице были полуоткрыты, как будто дитя было в сладкой дреме.Оно
было голеньким, кто-то подбросил еговкучумусорныхбаков,мешкови
гниющих на жаре отбросов, словно сломанную игрушку.
- Ох, - прошептала она и подумала о промытом дождем шоссе инебесном
свете.
Отдаленный мужской голос произнес: "Дайте-ка ее мне, леди. Выдолжны
дать ее мне".
Сестра Ужас подняла мертвое дитя исталаукачиватьегонаруках.
Издалека донеслось биение бессмысленной музыки и крики продавцовсСорок
Второй Улицы, а Сестра Ужас приглушенным голосом напевала колыбельную:
- Баю-баю, баю-бай, детка-крошка, засыпай...
Она никак не могла вспомнить продолжение.
Голубой небесный свет и мужской голос,наплывающийсквозьвремяи
расстояние:
- Дайте мне ее, леди. Скорая помощь сейчас прибудет.
- Нет, - прошептала Сестра Ужас. Глаза широко раскрытыиничегоне
видят, слеза скатывается по щеке. - Нет, я не дам... ее...
Она прижала дитя к плечу, и крошечная головка откинулась. Тельце было
холодным. Вокруг Сестры Ужас в ярости визжали и прыгали крысы.
- О, Боже, - услышала она себя.
Потом подняла голову к полоске небаипочувствовала,какеелицо
исказилось, и злоба переполнила ее так, что она закричала:
- Где же Ты?
Голос ее отозвался эхом по всей улице и потонул в радостнойсуетев
двух кварталах отсюда.