Надюша, я не понял, почему вы из Дюссельдорфа-то прилетели? удивлённо спросил он, вручая ей букет. Ваш конгресс вроде в Брюсселе проходил. Или вы так шифруетесь? он улыбнулся, лукавые искорки засверкали в его синих глазах. Конспирацию соблюдаете?
Юра, ну откуда я знаю? беззаботно ответила она. Меня «извозчик» везёт, я и еду! И не особо вникаю, каким маршрутом и с помощью какого транспортного средства!
Ну, всё с тобой понятно! А я потом, значит, вызволяй тебя из рук какого-нибудь «извозчика»! засмеялся он.
Нет, на этот раз он проверенный и надёжный, заверила мужа Надя.
Какие люди! рядом оказался радостно улыбающийся Владимир Иванович. Здорово, Юра! Рад, рад за вас! Только ты с этой особой эт-самое построже!
Зачем это он будет со мной построже? шутливо возмутилась она.
Юрий крепко пожал ладонь друга, левой рукой продолжая обнимать за плечи Надежду.
А что, она опять в какой-нибудь переплёт попала? разыгрывая строгого супруга, уточнил полковник. Ну-ка, ну-ка рассказывай!
Нет, она же эт-самое под нашим присмотром была!
Тогда я спокоен! Володя, а какие у тебя планы? поинтересовался Юрий. Поехали к нам? Посидим, обмоем последние события, предложил он, не дожидаясь ответа на первый вопрос.
А что нам мешает? Поехали! согласился Владимир Иванович. Событий-то много накопилось! Звёзды твои полковничьи раз! Твоя эт-самое героическая женитьба на этой эмансипированной даме два!
Да ладно вам! Никакая я не эмансипированная, смеясь, возразила Надя против такой характеристики
Этот вечер для Надежды был согрет не только встречей с любимым, но и необыкновенно тёплым, душевным дружеским общением. Мужчины вспоминали былые годы, все вместе пели песни под гитару. А традиционное мясо, которое приготовил Юрий, было, как всегда, превосходным
Знакомство с беспризорниками
Тоня привела Егорку в длинное полуподвальное помещение с толстыми трубами, обмотанными жёлтой изоляционной материей. Вместо двери зиял узкий проём между вертикальной трубой и стеной из бетонных блоков, завешанный одеялом неопределённого цвета. В углу под потолком в покорёженном подсвечнике горело несколько свечей. Напротив тускло горел фонарь типа «летучая мышь». В нос бил острый неприятный запах. Обитатели этого странного места вышли навстречу вновь прибывшим.
Опять клей нюхаете? Наркоши! с порога принялась ругаться девочка. Вот Сенька Моряк вам устроит взбучку! Если хотите стать юнгами, ничего такого делать нельзя! Ни курить, ни пить, ни нюхать! строго произнесла она.
А, может, мы не хотим
Малыш испуганно смотрел на ребят.
С фотографии на бетонной стене в той части, куда падал свет от фонаря, сияла улыбка Юрия Гагарина, державшего в руках белого голубя. Края глянцевого портрета обтрепались и стали неровными, но кто-то явно бережно хранил изображение первого космонавта. Со старой афиши сбоку от него как-то не очень весело взирали на собравшихся волосатые парни с гитарами, а на ярком листе календаря, давно утратившего актуальность, маячило белоснежными парусами трёхпалубное судно. На противоположной стенке красовалась неровная надпись: «Крендель ушастый», соседствуя с группой нецензурных слов. Их, конечно, Егорка прочесть не мог. Да и вряд ли успел узнать, кто такой Юрий Гагарин, но от этой приветливой улыбки на картине он почувствовал себя гораздо увереннее.
Вот, новенького привела! деловито сообщила девочка. У Ленинградского вокзала нашла. Мать его там бросила.
Мелюзга! констатировал чумазый, обритый наголо мальчишка в большой не по размеру куртке, с коростами, замазанными зелёнкой, по всей голове.
Зачем он тут нужен? спросил другой, отбрасывая длинный чуб с перепачканного то ли сажей, то ли грязью лица.
Будет с нами жить! твёрдо заявила Тоня. А вы бы хоть умылись!
Да нормально, с малышами больше подают, возразил первый по поводу новенького.
А чё, клёвый пацанчик, оценил косматый мальчуган лет двенадцати. На братуху моего похож Теперь он подрос, наверное
А чё, Федька, у тебя, типа, братуха есть? спросили из тёмного угла.
Есть! кивнул Федька. Я же не на улице родился! Это уж потом Пускай остаётся малец. Я за!
Посмотрим, что ещё Сенька Моряк скажет! подала голос девочка примерно того же возраста, что и Тоня. Он вожак, пусть сам решает. И что, вообще, с такими маленькими делают? Ну-у, чем кормят, куда сдают, если что
Да ладно тебе, Нелька! С чего Сенька возражать-то будет? Какое ему дело?
Моряк скажет, что делать, согласился Федька. Он знает, что-почём. У него батян ментом работал.
Ну и что? пожала плечами Нелька. Это отец его знал, а Сенька-то тут при чём? Он тогда ещё совсем мелким был
Когда глаза немного привыкли к полумраку, Егорка разглядел тех, кто здесь находился, но в разговоре не участвовал. Несколько мальчишек как школьник Пашка, который жил в соседской квартире, и две девочки. Только Пашка выглядел гораздо аккуратнее, чем обитатели этого места.
В углу возле прислонившегося к стенке умывальника рядком стояли деревянные ящики из-под посылок и пластиковые бутылки с водой, валялись какие-то мелкие вещи: молоток, ведёрки из-под разных продуктов, лопатка, большой фонарь без лампы, куча тряпья, коробки со свечами Возможно, это всё были нужные для хозяйства беспризорников принадлежности, но вместе они придавали помещению довольно захламлённый вид. А чуть поодаль, вдоль стены виднелись составленные ровными стопками картонные коробки крышками наружу. Получился эдакий картонно-коробочный шкаф со множеством отделений и крышками-дверцами. Сбоку кто-то прикрепил скотчем небольшое зеркальце.
Почти каждый из обитателей этого странного места держал в руках по пакету, изредка поднося его к носу.
Хватит клей нюхать! скомандовала Тоня. Сенька же сказал, что выгонять за это будет!
Не-е! Он не так говорил! возразил парнишка с коростами. Он предупредил, что это просто вредно. А гнать обещал за воровство и прочую уголовщину.
А ч-чё? Ты т-тоже хочешь? Б-бери, заикаясь, предложил бойкий мальчишка лет восьми-девяти. Ос-сталось ещё. П-пока Сенька не в-вернулся
И ты, Борька, туда же? с испугом воскликнула девочка и схватила мальчишку за ворот грязной байковой рубашки. Вы что, пацаны, он же ещё малолеток! Зачем разрешаете? Забыли, как он в прошлый раз нанюхался, а потом ему танцующие конфеты чудились?
Д-да не-е, Т-тонь! Не т-танцующие, а уб-бегающие, смеясь, поправил Борька. И я их д-догонял
Какая разница? пожала плечами Тоня. Завязывай давай, сопля зелёная, а то снова чудить начнёшь!
Она ловко выхватила у мальчишки пакет с клеем и отпустила его.
Ну и чё? Всем что-нибудь мерещится, возразил кто-то. Прикольно же! И когда клея понюхаешь, потом кушать долго не хочется!
А тебя не кормят, что ли? Сейчас есть будем. Только всех подождём
От-тдай! От-тдай, Т-тонька! Д-дура! плаксивым голосом завопил Борька.
Ага! Разбежался! Кто тебя потом выхаживать будет?
Она скомкала пакет и спрятала к себе в карман. Но через минуту Борька, изловчившись, вытянул его обратно.
Паразит! выругалась Тоня. Ну, как хочешь! Только я тебе больше не помощница! В наркологичку поедешь, а потом в детприёмник, пригрозила она.
Ха! Ф-фигос под нос! возразил мальчишка, прыгая вокруг обидчицы в расстёгнутых ботинках на босу ногу и корча рожицы. В нарк-кологичку т-только по ж-желанию!
А в детприёмник наркош не берут, уточнил кто-то.
Егорка молча взирал на происходящее. Эти мальчишки очень отличались от всех, кого он встречал раньше. И не только внешним видом. Они вели себя как-то совсем по-особенному.
«Маме бы они не понравились», подумал малыш.
Грамотные все стали! тоном повидавшей жизнь старушки проворчала девочка. Я вот хавчика принесла, Тоня выложила на высокий фанерный ящик, стоящий посередине помещения и, скорее всего, играющий роль стола, пакеты с лапшой, хлеб, какие-то свёртки.