Через некоторое время подъехал и судмедэксперт. Был он сердит и раздражителен как и любой другой врач, которому выпало ехать на вызов в непогожую ночь. Кроме того, оптимизма не прибавлял и тот факт, что на дворе было воскресенье, когда полагается веселиться и отдыхать, а не осматривать убитых.
Ни днем ни ночью нет покоя, вздохнул судмедэксперт, поставив черный саквояж рядом с трупом девушки.
Хотя бы дождь прекратился, промолвил Моноган.
Вы в курсе, как англичане узнают о погоде? осведомился судмедэксперт.
Нет. И как? с интересом посмотрел на него Моноган.
Подходят к окну и смотрят на собаку. Если собака стоит на улице мокрая, значит, идет дождь. Если с собаки течет ручьями, скорее всего, дождь очень сильный.
Оба рассмеялись.
Дождь вызывает у сексуальных маньяков обострение, со знанием дела произнес Моноган. Такое мог сотворить только маньяк.
Псих, кивнул судмедэксперт.
Сумасшедший, улыбнулся Моноган. В лице судмедэксперта он обрел достойную замену Монро. Даже этой промозглой воскресной ночью расследование пойдет по накатанной колее, с дежурными диалогами, достойными Труляля и Траляля. Настроение у Моногана заметно улучшилось. Славно он над девчонкой потрудился, небрежно промолвил он.
Ага, согласился судмедэксперт. Все ей изрезал: и трахею, и сонную артерию, и яремную вену.
А на руки внимание обратили? спросил Моноган.
Сейчас и до них доберемся, отозвался врач.
Моноган повернулся к Карелле и, сочтя, что тот не обойдется без объяснений, охотно пояснил:
Порой, когда убийца наносит удары ножом, жертва пытается закрыться руками, и тогда на пальцах остаются порезы.
Или на запястьях, подал голос судмедэксперт.
Или на предплечьях.
Или на ладонях.
Ненавижу ножевые раны, покачал головой Моноган. А вы? Вот пулевое ранение совсем другое дело. Чистенькое, аккуратненькое. А ножевые раны жуть сплошная.
Знаете, я и пулевые раны видел такие, что просто мама дорогая, возразил врач.
Это верно, согласился Моноган. Но ножевые раны все равно страшнее. Я их просто ненавижу.
Лично я ненавижу раны, которые наносят разными тупыми предметами, поделился судмедэксперт. А про пулевые ранения это вы зря. Иногда такой кошмар бывает
Я говорил об обычных пулевых ранениях. Моноган поднял палец. Если вы про ранения из дробовика там совсем другое дело.
Да какой там дробовик, отмахнулся врач. Взять, к примеру, среднестатистическое выходное отверстие пули калибра одиннадцать миллиметров. Дыра такая, что поезд проедет. Вот это я понимаю жуткая рана.
И все равно я больше всего ненавижу ножевые раны, упрямо произнес Моноган.
Что ж, каждому свое, пожал плечами врач и защелкнул саквояж. Она в вашем распоряжении, кивнул он на труп девушки, поднимаясь с корточек.
Ее изнасиловали? спросил Моноган.
Это мы узнаем после того, как сделаем анализы, ответил судмедэксперт.
В сумочке девушки полицейские обнаружили расческу, пачку ментоловых сигарет, коробок спичек, три доллара и сорок центов, а также карточку социального страхования, на которой значилось имя погибшей. Девушку звали Мюриэль Старк.
В двадцать минут первого ночи в полицейский участок позвонила женщина. Представившись Лилиан Лоури, она попросила соединить ее с дежурным детективом. Когда сержант Марчисон поинтересовался, по какому вопросу она звонит, женщина ответила, что очень переживает за свою дочь с племянницей. В восемь вечера девочки пошли в гости на вечеринку и до сих пор не вернулись домой. Попросив женщину не вешать трубку, Марчисон соединил ее с детективом Мейером, находившимся этажом выше в инструктажной.
Первым делом Лилиан сказала Мейеру, что одной девочке пятнадцать, а другой семнадцать лет, и они обещали вернуться домой самое позднее к одиннадцати вечера. К половине двенадцатого девочки так и не объявились. Тогда Лилиан позвонила туда, где проводилась вечеринка, и паренек, взявший трубку, сказал, что девочки уже минимум час как ушли. До дома им было идти не больше двадцати минут. Сейчас часы показывали половину первого, то есть прошло целых два часа с того момента, как девочки ушли с вечеринки. Мейер, который и сам растил дочь, как можно мягче предположил, что девочки могли пойти погулять в компании молодых людей с той же вечеринки. На это миссис Лоури заявила, что ее дочь всегда держала слово, а когда понимала, что задерживается, непременно звонила домой и предупреждала. Именно поэтому Лилиан так беспокоилась. Мейер записал внешние данные девушек, после чего попросил назвать их имена и фамилии. На это миссис Лоури ответила, что ее дочь зовут Патриция Лоури, а племянницу Мюриэль Старк.
Мейер попросил Лилиан перезвонить ему, если девочки все-таки появятся. В том случае, если к утру миссис Лоури так и не свяжется с ним, он передаст полученные от нее сведения в отдел по розыску пропавших без вести. После этого он связался с дежурным сержантом и приказал передать всем патрульным машинам города ориентировку на двух девушек-подростков: обе темноволосые, кареглазые, одна в синем платье, другая в розовом, в последний раз видели неподалеку от Хардинг-авеню, 1214, предположительно двигаются на юг, в сторону своего дома по адресу Сейнт-Джонс-роуд, 1604. Ну и само собой, Мейер продиктовал сержанту имена и фамилии девушек, вот только они ни о чем дежурному не говорили. Он заступил на свою смену незадолго до наступления полуночи и не знал, что Клинг и Карелла уже занимаются расследованием двух дел, в каждом из которых фигурирует по девушке-подростку. Его неведение было объяснимо откуда тому или иному детективу знать, чем занимается каждый из его коллег по участку в тот или иной отрезок времени. Клинг, например, не знал, что в данный момент Карелла сидит в больничном морге и ждет результатов вскрытия, чтобы выяснить, была ли изнасилована Мюриэль Старк. Карелла, в свою очередь, не знал, что Берт находится на восьмом этаже той же самой больницы и беседует с медиком-практикантом, разрешившим допросить израненную девушку, ворвавшуюся в участок два часа назад. Клинг даже не знал, как ее зовут, пока медик-практикант ему об этом не сообщил.
В 0:33 благодаря показаниям Патриции Лоури постепенно начала складываться картинка произошедшей трагедии.
Первым делом Патриция сказала Клингу, что убили ее двоюродную сестру Мюриэль. Она объяснила Берту, где это произошло, и Клинг тут же поспешил к столику дежурной медсестры в коридоре, на котором стоял телефон. Позвонив в участок, он выяснил, что Карелла еще час назад выехал на место преступления. Дежурный сержант сверился с регистрационным журналом и обнаружил, что, оказывается, Карелла сейчас как раз находится в больничном морге. Клинг поблагодарил дежурного, после чего, прежде чем вернуться в палату Патриции, позвонил в морг сказать Карелле, что он, Клинг, тоже в больнице и сейчас будет допрашивать свидетельницу преступления. Стив попросил обождать минутку, пообещав как можно быстрее подняться наверх.
Раны девушки успели обработать, а саму ее переодеть в чистую больничную пижаму. Теперь ее волосы были аккуратно расчесаны, а в глазах уже не стояли слезы. У больничной койки с карандашом наготове сидел полицейский стенограф. Ему предстояло записать показания Патриции все до последнего слова. Карелла и Клинг задавали вопросы тихо и мягко. Патриция отвечала ровным ясным голосом, бесстрастно, без малейшего содрогания рассказывая о том, что случилось после того, как они с двоюродной сестрой ушли из гостей.