Благослови господь тетушку Джоанну. Она мне больше добра делает, чем моя собственная матушка. Ну и зачем капитан военной полиции добрался до самой передовой? Без обид, капитан, но штабных офицеров здесь обычно не увидишь.
— Я расследую смерть виконта Аберкромби.
— Господь всемогущий! Бедняга Алан Аберкромби погиб в бою, так ведь говорили, да? Так странно. Мы все считали, что он спокойно сидит себе в Бориваже.
— Можно зайти?
Эдмондс велел лейтенанту помоложе освободить место на лавке.
— Чаю? Боюсь, он пахнет луком, у нас только одна сковорода. Чертовски плохо, когда у англичанина нет чайника, чтобы заварить чай, да? Ха-ха! Что скажешь, Коттон?
Коттон, маленький, жилистый парень, резавший торт, очевидно, был денщиком Эдмондса.
— У нас есть сковорода, сэр, и есть банка из-под бензина. — Коттон говорил немного обиженно, как будто капитан намекал, что отсутствие нормального чайника — это его вина. — Поэтому можете выбрать чай, пахнущий луком, из сковороды, или чай, пахнущий бензином, из банки. Мне, конечно, все равно, но я подумал, что вы предпочтете лук.
— Ты прав, Коттон. Молодец. Продолжай. И намажь кусочек рыбного паштета тети Джо на печенье, с сыром он хорошо идет. После пудинга ничего вкуснее и не придумаешь.
Кингсли взял чашку чаю, но от куска кекса и рыбного паштета отказался. Он не собирался надолго оставаться в окопе и считал, что невежливо лишать солдат хоть толики их скудных удовольствий.
— Я вас не задержу, капитан, — сказал он.
— Я не тороплюсь. Всегда рады развлечь гостей, верно, парни?
Оба лейтенанта радостно кивнули.
Кингсли заметил, что лейтенанты, которым было не больше девятнадцати, искренне восхищались капитаном Эдмондсом, бывалым воякой, которому было никак не меньше двадцати пяти.
— А вы сами виконта знали? — спросил Кингсли.
— Да в общем, нет. В смысле, я с ним разговаривал во время обеда в офицерской столовой, когда мы были на отдыхе, но он с нами недолго пробыл. Конечно, мы все очень обрадовались, когда услышали, что его к нам перевели, ведь он такой известный и все такое, но, если честно, он нас немного разочаровал. Такой был тихий, замкнутый, по стихам я представлял его совсем другим. Я слышал, он был лихим парнем, сорвиголовой. Но не с нами; здесь, казалось, его едва ли что интересовало. Да еще это было перед самой контузией. Это тоже должно было его сильно изменить. А больше, боюсь, я вам ничем не помогу. Наверняка есть ребята, которые знали его куда лучше, чем я.
— Собственно говоря, капитан, от вас мне нужен его револьвер.
— Что?
— Вам выдали новое оружие. Раньше оно принадлежало виконту.
— Вы что, меня разыгрываете?
— Вовсе нет. Обстоятельства гибели Аберкромби «в бою» начальство по-прежнему считает загадочными. У нас есть причина полагать, что его застрелили из его же собственного оружия. Однако это оружие было возвращено в часть и досталось вам.
— Господи боже мой, вот так штука! Вы действительно хотите сказать, что это револьвер виконта Аберкромби? И что, возможно, его из него убили? — Эдмондс показал в угол, где Коттон разложил его снаряжение. Денщик как раз чистил револьвер.
— Ну, мы предполагаем, что это так, и нам необходимо это проверить. Поэтому мне нужен ваш револьвер.
Эдмондс задумался:
— Вам нужен мой револьвер?
— Да. Я принес вам другой.
— Другой?
— Да.
— Хорошо. Отлично. Ладно, капитан Марло, утром я отправлю Коттона к вам с револьвером.
— Я бы лучше забрал его сейчас, если не возражаете.
Последовала немного неловкая пауза.
— Ну, вообще-то возражаю.