Но теперь инвертор уходил в степь с беглым вором, и догнать его можно было лишь изнуряющим рывком через холм.
Тяжкое движение по взгорку разгоняло и учащало дыхание, воздуху не хватало, а жестокий и насмешливый ветер, не встречая на холме достойных препятствий, вбивался в лицо, клубил надоедливые иголки инея и выхолащивал одежду, вырывая из-под нее тепло и жадно его пожирая. И чем выше поднимались путники, тем раздраженнее и злее он бесился. Ведь теперь только он владел этой бескрайней снежной степью, и этим холмом, и водонапорной башней на нем, и всем, что можно увидеть в сумерках дня с этой башни.
«Водонапорка» обустроилась в остатках старой церкви, удобно перекроенной в практичное и востребованное сооружение. Обступающие ее монастырские помещения, обнесенные крепостной стеной, тоже переоборудовались и переназначились сначала в санаторий, потом в торговую базу, в контору, а затем в охраняемые склады. Постепенно вокруг бывшего монастыря образовалась охранная зона, и крепостные стены вернулись к своей естественной функции ограждать и изолировать, а в освободившихся помещениях развернулась воинская часть.
Взобравшись на верхушку холмины, Яшка с Барыгой совершенно выдохлись и обессилили. Спугнув пару неестественно взъерошенных ворон, тут же захваченных и унесенных порывом разыгравшегося ветра, путники упали в снег и привалились спинами к кирпичной стене старой крепости.
Кто же это мог быть? Яшка еще не отдышался, но не упускал возможности поговорить о самом важном кто дерзнул украсть инвертор? Тут не случайный человек Кто-то Кто в курсе всех дел. Кто-то свой он мельком покосился на Барыгу. Тот лежал молча, дышал полной грудью, и слегка сощурившись, смотрел в неинтересную серую даль.
Кто бы это ни был, дыхание Барыги начало успокаиваться. Он или хорошо подготовился, или полный идиот. В любом случае таким путем он выйдет только к озеру, к рыбакам. А там Там только к сталкерам на товарную станцию. Но это сорок километров по степи Либо Может просто обойти наш холм, свернуть вправо и уйти в ложбину, в Сады Помнишь эти места?
Яшка коротко взглянул на Барышникова и кисло ухмыльнулся:
Кто ж не помнит? выдохнул он нехотя, и задумался.
Порывы ветра внезапными ударами сносили с верхушек стен снежную пыль, и та оседала наземь мутным туманом.
Опершись о левый локоть, Яшка развернулся к Барыге и заглянул в его холодные глаза взглядом, полным пронзительной укоризны:
А ты помнишь?
Но Митяй безучастно разглядывал монотонную и пустую белесую равнину, простирающуюся в никуда. Там, за мрачной ледяной пустошью, поглотившей все живое, лежала такая же промерзшая голодная пустота. Поэтому жители подземок не любили смотреть вдаль снежные равнины казались им бессмысленными и неуместными. Что в них? Всегда одно и тоже страдание, боль и бескрайнее море жестокости.
Поэтому, когда Барышников взялся за дело и решился выкупить инвертор у «отморозков», для поселенцев надежда не блеснула даже искрой надо знать изгоев, исторгнутых изгоями: из их логова не возвращались ни живыми, ни мертвыми. Правда, Барыга всюду вязал связи, знакомства и, как он туманно выражался, везде у него имелись кое-какие взаимные интересы и долги.
За спасение поселка от темноты торговец благодарности и славы не ждал, а ограничился суммой товаров, номинально соответствующей тремстам тысяч. «Номиналы» собирали буквально по ниточке, вырывая из быта жильцов их незамысловатые пожитки, сносили в административные лавки. В лавках товар обменяли на патроны, меха и спирт, и поместили все это во внешний склад заброшенные гаражи далеко на поверхности. От греха подальше.