Вам не кажется, что она похожа на меня?
Я тыкаю в объявление под рекламой «взрослых» услуг Ангела. Джастин наклоняется над плечом Саймона, а Кэти вытаскивает руки из ультрафиолетовой лампы, чтобы рассмотреть снимок получше. Секунду мы молча разглядываем фото.
Нет, говорит Джастин.
Немного, одновременно с ним отвечает Кэти.
Ты носишь очки, мама.
Не всегда, замечаю я. Иногда вставляю контактные линзы.
Хотя и не могу вспомнить, когда это было в последний раз. Очки меня никогда не напрягали, а та пара, которую сейчас ношу, в толстой черной оправе придает мне такой вдумчивый вид, о каком в школе можно было только мечтать.
Возможно, кто-то решил тебя разыграть? предполагает Саймон. Нашел сайт и зарегистрировал в службе знакомств смеха ради.
И кто же мог что-то подобное проделать?
Я смотрю на детей. Замечу ли, если они начнут перемигиваться? Но Кэти выглядит такой же смущенной, как и я, а Джастин вернулся к своей картошке.
Ты звонила по этому номеру? спрашивает Саймон.
За полтора фунта в минуту? Шутишь, что ли?
Так это все-таки ты? говорит Кэти. Глаза у нее озорные. Ну, знаешь, решила подзаработать на карманные расходы. Давай, мам, нам-то можешь признаться.
Тревога, которая поселилась во мне с того момента, когда я впервые увидела объявление, начинает утихать. Меня разбирает смех.
Не уверена, что за меня станут платить полтора фунта в минуту, дорогая. Но ведь действительно похожа, да? Так перепугала.
Саймон достает из кармана мобильник и пожимает плечами.
Готов поспорить, кто-то что-то замыслил на твой день рождения.
Он включает громкую связь и набирает номер. Вот ведь нелепая картина: мы все столпились вокруг «Лондон Газетт» и звоним в секс по телефону.
Набранный вами номер не существует.
Тут я понимаю, что старалась не дышать.
Ну вот и все. Саймон протягивает мне газету.
Но что там делает моя фотография? упорствую я.
День рождения у меня не скоро, и не думаю, что кому-нибудь покажется забавным зарегистрировать меня в службе знакомств. Мне приходит на ум, что этот «кто-нибудь» может недолюбливать Саймона. И хотеть нас рассорить. Кто же это? Мэтт? Я отметаю эту идею так же быстро, как она появляется.
Невольно сжимаю плечо Саймона, хотя тот и не подает вида, что реклама его встревожила.
Мам, да не похожа она на тебя. Это какая-то старая курица с отросшими корнями, произносит Джастин.
В каком-то смысле это комплимент, я думаю.
Джас прав, мам. Кэти снова смотрит на объявление. Она немножко похожа на тебя, но многие люди на кого-то похожи. У меня на работе есть девушка вылитая Адель.
Ну, наверное.
Я бросаю последний взгляд на страницу. Женщина на фотографии не смотрит прямо в камеру, и разрешение у снимка ужасное. Удивительно, как его вообще решили использовать в рекламе. Я протягиваю газету Кэти.
Милая, сунь ее в мусорное ведро, когда пойдешь за ужином для остальных.
Мои ногти! возмущается она.
Мои ноги, парирую я.
Я принесу. Джастин переставляет свою тарелку на кофейный столик и встает. Мы с Саймоном обмениваемся удивленными взглядами, а сын закатывает глаза: Что? Можно подумать, я никогда не помогал по дому.
Саймон коротко ухмыляется:
Это о чем сейчас речь?
Да пошел ты, Саймон. Сам иди за своей едой.
Прекратите оба, рявкаю я. Господи, иногда трудно понять: кто ребенок, а кто родитель.
В том-то и дело, что он мне не начинает Джастин, но замолкает, увидев выражение моего лица.
Мы ужинаем перед телевизором и препираемся из-за пульта. Я ловлю взгляд Саймона. Он подмигивает мне: интимный момент среди хаоса жизни с двумя взрослыми детьми.
Когда на тарелках остаются лишь блестящие пятна масла, Кэти надевает пальто.
Ты собралась уходить? произношу я. Уже девять часов.
Она испепеляет меня взглядом.
Это же вечер пятницы, мам.
И куда ты направляешься?
В центр. Она замечает выражение моего лица. Я поеду с Софией. На такси. Никакой разницы с возвращением после поздней смены.
Мне хочется сказать Кэти, что разница все-таки есть. Что черная юбка и белый топ, которые носят официантки на ее работе, не настолько вызывающие, как облегающее платье, надетое на ней сейчас. Что собранные в хвост светлые волосы делают ее лицо юным и невинным, а взъерошенная прическа придает ей излишнюю сексуальность. Что на ней слишком много косметики. Что каблуки слишком высокие, а ногти слишком красные.
Но я, разумеется, ничего не говорю. Мне самой когда-то было девятнадцать, и я достаточно долго была мамой, чтобы понимать, когда свои мысли лучше оставить при себе.
Хорошо вам провести вечер. И, не удержавшись, добавляю: Будьте осторожны. Держитесь вместе. И много не пейте.
Кэти целует меня в лоб, а затем оборачивается к Саймону.
Пообщайтесь наедине, ладно? Она кивает в мою сторону, а затем улыбается, подмигивает мне, выходит за дверь и кричит уже из холла: Ведите себя хорошо. А если не можете хорошо, то хотя бы осторожно!
Беспокоюсь о ней, произношу я, когда Кэти уходит. Ничего не могу поделать.
Знаю, но у нее есть голова на плечах. Саймон сжимает мое колено. Вся в маму. Он смотрит на Джастина, который развалился на диване и уткнулся в телефон. А ты никуда не собираешься?
На мели, отвечает тот, не отрывая взгляда от крошечного экрана.
Я вижу белые и голубые квадратики сообщений, но текст слишком мелкий, чтобы прочесть с моего места. Между спортивными штанами и толстовкой сына торчит полоска красных боксеров, капюшон поднят, хотя Джастин не на улице.
Разве Мелисса не по пятницам тебе платит?
Она сказала, что занесет деньги на выходных.
Джастин приступил к работе в кафе в начале лета, когда я уже потеряла надежду на то, что он найдет себе какое-нибудь место. У него была пара собеседований в музыкальном магазине и в обувном, но едва всплывала история про его судимость за мелкую кражу, все заканчивалось.
Это можно понять, говорил мне тогда Саймон. Ни один наниматель не захочет рисковать и брать на работу человека, который способен запустить руку в кассу.
Ему было четырнадцать! вступалась я за сына. Его родители развелись, а ему самому пришлось сменить школу. Едва ли похоже на портрет закоренелого преступника.
И тем не менее.
Я оставила эти разговоры. Не хотелось спорить с Саймоном. По бумагам Джастин числился безработным, но если бы вы его знали Пришлось пойти на поклон к Мелиссе.
Доставка, предположила я. Раздача флаеров. Что угодно.
Джастин никогда не был прилежным. Не любил читать, в отличие от других детей подготовительного класса. До восьми лет даже алфавита не знал. Со временем заставлять его ходить в школу становилось все труднее подземные переходы и торговые центры привлекали Джастина сильнее, чем уроки. Он окончил школу с аттестатом, в котором был только курс программирования, и предупреждением за кражу в магазине. К тому времени учителя уже поняли, что у него дислексия, но было слишком поздно что-то предпринимать.
Мелисса задумчиво смотрела на меня. Я даже подумала, что переступила границу и поставила ее в неловкое положение.
Пусть работает в кафе.
Мне было слов не найти. Простого «спасибо» казалось недостаточно.
За минимальную плату, поспешно добавила она, и с испытательным сроком. С понедельника по пятницу, поочередно ранние и поздние смены. Иногда будет прикрывать меня в выходные.
Я твоя должница.
Мелисса отмахнулась:
А для чего еще нужны друзья?
Раз уж у тебя теперь есть работа, может быть, начнешь платить маме за жилье? произносит Саймон.
Я пронзаю его взглядом. Саймон никогда не вмешивался в воспитание. Нам даже обсуждать это пришлось когда я встретила Саймона, Джастину уже исполнилось восемнадцать, а Кэти четырнадцать. Они были почти взрослыми, пусть иногда и вели себя иначе. Им не нужен был новый папа, и, к счастью, Саймон никогда не пытался таковым стать.