После короткой, но достаточно информативной предтостовой преамбулы бармен разлил по бокалам «Искушение». Чак и Дэвид с испугом смотрели на ядовито-зелёный, слегка пенящийся напиток, при виде которого казалось, что в белый ром добавили и хорошенько взбили радиационные отходы международные террористы, пытающиеся изготовить оружие массового поражения.
А разве на Мадагаскаре бывают ковбои и наложницы? уточнил недоверчивый Чак, пытаясь завязать дискуссию и оттянуть час дегустации и расплаты. Они что, лемуров пасут, а потом их едят?
Где есть коровы, там есть ковбои, где есть ковбои, там есть женщины, парировал невозмутимый Вэл. К тому же они свободные люди и могут заниматься по ночам, чем им заблагорассудится, поставил точку в дискуссии друг.
Я, наверное, выпью красного вина, решил взбунтоваться Дэвид, оно отлично подойдет к баранине. Плюс мне жалко бедных лемуров.
И ковбоев, добавил Чак.
И нас, поддержал я протест.
Вэл поднял бокал и, игнорируя наши вопросы и доводы, сказал:
Я хочу выпить этот благородный нектар под названием «Дикое искушение Мадагаскара» за нашу дружбу, проверенную временем и браками, дружбу, сохранившуюся вопреки интригам коварных жен и злопыхателей. Друзья, пьем до дна!
Тяжело отказаться после такого тоста, как-то по-свински и не по-дружески, что ли. На удивление, крепкий на вкус напиток оказался вполне приятным, по крайней мере, от него не воротило, как от некоторых творений великого бармена. Мясо получилось восхитительным, и все уплетали его с большим аппетитом, пытаясь заодно нейтрализовать ядерную реакцию в желудках.
Вэла понесло, и он снова наполнил бокалы.
Давайте выпьем за лучшего кулинара в мире, нашего друга Майкла Гросса! На него можно положиться всегда и везде. Ты самый сильный и мудрый среди нас и всегда направишь на путь истинный. За тебя, наш Майкл!
Ну, разве откажешь себе в удовольствии выпить после таких искренних слов?!
Коктейль «Дикое искушение» по рецепту мадагаскарских ковбоев дал о себе знать довольно скоро. Наши организмы как-то разом наполнились неудержимой, фонтанирующей энергией, а мысли праздничным фейерверком воспарили ввысь, отчего появилось непреодолимое желание много и быстро говорить, при этом активно жестикулируя руками. Естественно, сопротивляться мы не стали и хором, перебивая друг друга, заговорили о нашей вечной дружбе и жалких болванах, ничего не смыслящих в настоящей мужской солидарности. В итоге все пришли к консенсусу о том, что наш союз четырех самый крепкий, нерушимый и до конца жизни
По этому великому поводу Вэл смешал очередную порцию «Дикого искушения» и предложил выпить вчетвером на брудершафт. Единодушно поддержав такую гениальную идею, мы переплелись руками и стали похожи на запутавшегося в щупальцах и жизни осьминога. С трудом, но нам всё-таки удалось осушить до дна веселое пойло мадагаскарских пастухов, отчего мы только раззадорились и стали один за другим поднимать тосты за сборную Франции, великого Зидана, мир во всём Мире, за женщин, за хозяина усадьбы, снова за именинника и дружбу
Дальнейшие события этой ночи мне запомнились смутными обрывками: мы прыгаем через гигантский костер на берегу озера, затем исполняем энергичный танец ковбоев, сопровождая его такими дикими воплями, после которых мадагаскарские коровы перестали бы давать молоко, а лемуры размножаться. Ночная увеселительная программа эффектно закончилась как минимум десятикратным исполнением песни «Мы чемпионы»3.
Последнее, что отложилось в памяти, так это возбужденное лицо Вэла, спросившего, где лежат ключи от моего нового «мерседеса». Несколько удивившись, я поинтересовался зачем они ему, а он вполне удовлетворил мое любопытство, ответив коротко: «Затем!»
Глава 2. Это лучше увидеть, или Взлетающий «Мерседес»
Утром, с трудом открыв глаза и держась руками за голову, я позавидовал людям, не имеющим в ближайшем окружении барменов-маньяков. Мой организм выворачивало наизнанку, а в голове бесперебойно стучал перфоратор, как будто бригада демонов-строителей начала делать в моем черепе перепланировку. Чёрт! Чёрт! Сколько же раз зарекался не поддаваться уговорам змея-искусителя Вэла садиста по совместительству?
Я с трудом встал и пошел на кухню утолить жажду, чувствуя себя человеком, съевшим накануне бочку соленой селедки. К удивлению, за столом уже сидели три помятых «Диким искушением» товарища. При моем появлении в комнате наступила напряженная тишина, заставившая меня сразу почувствовать недоброе.
С усадьбой всё в порядке? Всё цело?! Ничего не сломали? Не сожгли?! спросил я с испугом, посмотрев на Вэла.
Нет-нет-нет, не переживай, забормотал непослушным языком бармен. Всё в порядке, всё цело. Ты садись и выпей водички, Майкл, у тебя, наверное, голова болит. Тебе таблеточку дать? Может полотенце смочить и голову тебе обернуть? А?..
Под пристальным взглядом он дрожащей рукой налил воду и стал пить, при этом гаденыш на меня не смотрел, а его глазенки бегали с Чака на Дэвида и умоляли о помощи.
Вэл?! я погрозил ему пальцем. Говори! Я тебя как облупленного знаю и насквозь вижу! Говори!
Понимаешь, Майкл, заканючил тот, всё предполагалось сделать абсолютно по другому сценарию, но иногда обстоятельства выше нас и
Говори!
Понимаешь, Майкл, всё предполагалось
Говори! Без прелюдий говори, что на этот раз натворил?!
Ну, в общем, это лучше увидеть, чем услышать забормотал Вэл. Знаешь же поговорку и пообещай мне, своему лучшему другу, при своих лучших друзьях, что ты постараешься спокойно отреагировать на случайное стечение обстоятельств. И ты своему лучшему в мире дру
Показывай, гад! приказал я и встал.
Лучший в мире друг не тронулся с места и напомнил:
Пообещай спокойно реагировать на случайн
Вэл легкой рысцой двигался впереди нас по лесной дороге. Вскоре мы оказались на большой поляне, залитой солнечным светом. В середине ее находилась рукотворная композиция, от вида которой у меня по телу забегали колючие мурашки, а голова чуть не взорвалась от приступа ярости, при этом появилось непреодолимое желание придушить автора этого шедевра.
Майкл, Майкл, не забывай о своем обещании находиться в адекватном и спокойном состоянии, сказал с беспокойством Вэл. В конце концов, ты сам виноват. Зачем ты мне сказал, где находятся ключи от «мерседеса»?
Ты каждый раз умудряешься превзойти самого себя! воскликнул Чак. Мне даже страшно подумать, что ты придумаешь в будущем.
Моей машине, моей белой ласточке не было и полугода, как я ее получил по спецзаказу с завода, и вот сейчас она горемычная одиноко стояла, подставив белоснежный кузов лучам утреннего солнца. Конечно, если машина стоит на четырех колесах, то в большинстве случаев в этом нет ничего страшного, и у владельца нового автомобиля не начнет нервно дергаться глаз, и нецензурные вопли не огласят лес, распугивая озадаченных белок и зайцев. Но «мерседес», оперевшись днищем на каменную глыбу, почти вертикально стоял на багажнике, воздев передние колеса к небу, словно вопрошая: «Боже, за что такое издевательство и унижение? И что за идиот у меня хозяин, доверивший ключи пьяному американскому дегенерату, чтоб ему всю жизнь на форде ездить. Неужели я, прекрасная Белоснежка с великолепной аэродинамической фигурой, заслужила такого ужасного отношения и безмозглого водителя, швыряющегося ключами от меня направо и налево. Лучше отправьте меня сразу на металлолом, так как я не желаю мучиться всю оставшуюся жизнь с этим придурком».
Упомянутая глыба походила на наклонный подиум, какие обычно используют для демонстрации машин в автосалонах. Около нее и стоял на заднице «мерседес», устало прислонившись днищем к заднему торцу каменного постамента. Ошеломленный, я тупо смотрел на памятник с взлетающей к небесам моей ласточкой и пытался понять, что же произошло ночью на поляне.