А я купил бы «КамАЗ» и двигатель, оснастил бы по-своему, собрал бы экипаж на ралли-рейд и попробовал бы выиграть какую-нибудь гонку, говорит Булат. Руководители «Камаз-мастера» поперли меня не из-за того, что превратил в груду металла дорогой грузовик, а потому что излишне рискую в стремлении к победе. Чтобы самому решать, насколько опасен риск, должны быть собственные машины. И еще: если у других не получается остановить убийцу, а у меня появилась такая возможность, я не буду отсиживаться в стороне. К тому же мы решили, если машин у боевиков будет много или вообще у нас появятся сомнения в успехе, мы не раскроем себя просто пропустим их.
Все смотрят на Антона, помявшись, он объясняет:
Для меня деньги не цель, а средство для реализации моих идей, для свободы выбора. У меня в гараже не машина, как у всех, а груда инструментов для создания механизмов и аппаратура для их тестирования. Получив такие бабки, я создал бы полноценную лабораторию для испытания моих изобретений. И на их продвижение тоже хватило бы. Ради этого готов рискнуть. А голосую против, потому что мы успели просчитать далеко не все возможные ситуации. Да и те из нас, кто засомневался в успехе, могут негативно повлиять на проведении десанта.
Очередь доходит до Тимура, он пожимает плечами:
Я и представить не мог, что у меня может оказаться пятнадцать тысяч долларов, усмехнувшись, признается лейтенант. Ну, а если мы все-таки полетим, а потом еще и получим премию Хочется, чтобы об этом узнала одна моя одноклассница Ну, может быть, построил бы в горах лагерь для охотников, лучший на Памире.
Все головы, будто стрелки компасов, притянутые магнитом, поворачиваются к Абдулу.
Э-э, во время советского нашествия мой отец работал с шурави, произносит тот на английском. Все горные реки прошел с ними, искал места для строительства электростанций. У нас дома до сих пор диски валяются с русскими фильмами, отец показывал их и переводил. Я с детства смотрел и «Золотого теленка», и «Белое солнце пустыни», и «Мимино», и «Холодное лето пятьдесят третьего». Отец советует украсть внучку у старого араба и всей семьей перебраться в Россию А если получим награду, куплю большой дом и фуру, стану дальнобойщиком. Может, по Европе буду колесить Большие города посмотрю.
Шофер-турист-миллионер! смеется Булат.
Раздается звонок от командира вертолета, Антон включает громкую связь.
Тебя слышат все, предупреждает он.
Из динамика звучит объяснение Петровича: «Я был за дележ! Но трудящиеся уперлись не на шутку! Грозили бастовать! В общем, с минимальным перевесом в один голос экипаж решил слелать инвестицию».
Ладно, подсчитаем голоса и сообщим, обещает Антон.
«Понимаю» смеется Петрович. Как говаривал генералиссимус: «Не важно как проголосуют, важно, как подсчитают».
Полковник обводит всех обреченным взглядом:
Жизни ваши вам и решать
Давайте договоримся, предлагает Саид, если кто-то из нас погибнет, а награду мы все-таки получим, его доля будет передана родителям.
Переглянувшись, все соглашаются с этим условием.
Полковник предупреждает:
Повторю: о том, что я в курсе вашей самодеятельности, никто не должен знать. Хотя бы для того, чтобы на свободе остался надежный человек, способный договориться о вашем выкупе или о доставке сюда двухсотых, если что-то пойдет не так. А вы должны быть крайне осторожны. Хотя все вы образованные, и надеюсь, приняли верное решение. А я, к сожалению, не доучился, признается полковник. В советские времена в девяностом поступил в военную академию, а второй курс окончил, когда Союз распался. Таджикистан стал независимым, но не избежал клановой войны. Полилась кровь, гибли люди, уезжали, бросая дома. Я добровольцем из Москвы полетел прямо на фронт и попал в самое пекло. Уже через неделю во время боевой операции погиб мой командир. Меня сразу назначили на его место. После победы я был уже майором. Так что, он дотрагивается до погон, это не за штабную работу, это боевые звезды.
В военном училище вас ставили в пример как одного из героев гражданской войны, вспоминает Саид.
На фронте погибают самые смелые Они герои, сказав это, полковник задумчиво смотрит на курьера и переходит на английский: Ну, смотри, Абдул, ты заварил всю эту кашу. Если наврал, берегись! Капитан, все время держи его на мушке.
Э-э, вы все меня еще будете благодарить, заверяет Абдул. А я вас.
Лейтенант, полковник переводит взгляд на стрелка. Снарядов у вас маловато, экономь.
Есть, экономить! обещает Тимур. Буду стрелять только в крайнем случае.
Если живым Джафара взять не удастся, полковник обводит долгим взглядом присутствующих, вспомните о моем сыне, завалите шайтана!
Если замочим, мы вряд ли сможем доказать его причастность к теракту, возражает Антон. Но если привезем упыря сюда, то ФСБ сможет расколоть его.
Не могу приказывать тебе, Денисов, поэтому прошу: если появятся хоть малейшие сомнения отменяй операцию, а лучше вообще не начинай!
Так и будет. Я сам против экшена.
Полковник передает ему записку с геопозицией:
Отдай штурману. Одну камеру с этого места увезли на ремонт на один день.
По прочтении сжечь?
Сожжете после пересечения границы.
В Телеграм Антон пишет Петровичу: «Точка невозврата 5:00», и получает в ответ эмодзи «окей».
Заговорщики уточняют последние детали предстоящей операции. Затем полковник достает бутылку коньяка, а Руслан разливает его по рюмкам.
Бахром, тронутый решительностью молодежи, поднимает свою стопку:
Завтра у вас, ребята, трудный день, опасный. У каждого должна быть ясная голова всем нужно выспаться. Могут произойти события, которые потребуют от вас настоящего мужества и отваги. Давайте выпьем за то, чтобы никто из вас не встретился с шальной пулей, чтобы все вернулись целыми и невредимыми. И простите, что меня там не будет. Я хотел бы Сам в молодости был таким, как вы настырным ишаком Теперь ваше время!
4-й день. Фатальный
Полная луна в ночной тишине льет бледный серебристый свет на горное плато. Навостренные уши томящихся десантников начинают воспринимать долгожданные колебания звуковых волн. Степную полутьму на мгновение пронзает луч мощного прожектора «Тайфуна», направленный вертикально вверх. Слышен нарастающий стрекот вертолетного винта; приблизившись, Ми-26 включает яркие фары; огни выхватывают из темноты пылевые вихри. Шесть мощных колес касаются земли, но винт продолжает вращаться, со свистом рассекая лопастями воздух. Створки грузового люка открываются, рампа опускается, и «Тайфун» с ходу въезжает в раскрытое чрево вертолета. Створки смыкаются, рев двигателей усиливается, и винт, рассекая в воздух, вновь набирает обороты. Вертолет тяжело отрывается от земли, поднимается и, погасив фары, исчезает в темноте, оставив после себя облако пыли, заслонившее луну и звезды.
На фоне ночного неба летящий без огней вертолет едва заметен. За окнами кабины темнота, внутри мерцают многочисленные приборы. За штурвалами командир и пилот, перед приборами навигации штурман, рядом с ними пристроились Денисов и Абдул. Сафаров стоит неподалеку у открытой двери кабины. В полумраке грузового отсека на откидных сиденьях расположились Булат, Саид и Тимур. Посередине отсека застыл притянутый цепями к полу «Тайфун». Новоиспеченные десантники напряжены в ожидании поворота судьбы, после которого жизнь каждого из них станет намного лучше Или намного хуже.
Денисов выходит из кабины и кладет на сиденье шесть пачек долларов и два рулона пластыря. Сев рядом и подняв штанину, он с помощью пластыря приматывает пачку к ноге чуть ниже икроножных мышц. Остальные делают то же самое.