Разглядываю «младенца» снова. Мой обретенный опекаемый похож на разъевшуюся змею, и кажется удивительно гладким, несмотря на шипы. Наверное, стоило больше удивиться находке. «Грудная клетка» поднимается и опускается, и я вдруг понимаю, что, возможно, это не дыхание. Может, там его маленький двигатель инопланетное сердце, что живо благодаря тому, что находится здесь, в забытой богом пещере.
Агата, мой голос падает, но у меня же работа. Я в другом городе живу.
Возьми больничный, отрезает. Поживешь у меня, уже тише.
Будь она обычной, я бы сказал ей пару теплых слов. Желтое нечто продолжает свой анабиоз в капсуле, а мы ну, мы выходим из пещеры и едем к Агате. Она задумчиво, я безропотно. И только перед самой входной дверью окликаю спутницу.
Агата?
А?
Мы-то ладно. А что оно будет делать, когда проснется?
***
Вдруг оно враждебно настроено? Вдруг ядовито-желтый цвет говорит сам за себя? Ну, вроде как лягушки, которых нельзя трогать. Еще и дышит я проснулся в нервном поту.
Агата, спустя пару часов мешаю ложечкой сахар в стакане. Просто я был в каком-то ступоре.
Она бросила мне упреком, что я не больно-то удивился. Да я и правда был в ступоре, переключался на второстепенные вещи. Или первостепенные выглядела Агата безупречно, что вчера, что сегодня. Я даже с ежиком уже примирился.
Я показала тебе внеземную цивилизацию, отрешенно говорит Агата. А ты вел себя по-дурацки: пинал камни, пытался шутить. Я думала, могу доверить тебе это.
Мое сердце забилось чаще.
Можешь, конечно. Я об этом позабочусь, как и ты. Только вот не уверен, что это хорошая идея, нам бы больше информации.
И тут Агата, моя Агата, сказала то, что заставило меня похолодеть.
Собираюсь забрать его домой. Скоро лето, сезон туристов. Они, ну, знаешь бесцеремонные. Я его нашла, мне и отвечать.
А мне только руками развести. Хлебаю сладкий чай, на душе, мягко говоря, очень неспокойно. Но я с тобой, Агата, я с тобой.
Хорошо! выпаливаю. Но где его держать? А когда оно проснется что тогда?
Смотрит на меня, как на дурака, и я внезапно злюсь. Я ради этой девочки не ради «змеи» из пещеры проделал сотни километров, и вовсе не для того, чтобы на меня раздражались.
Агата, сохраняю остатки терпения, смотрю ей прямо в глаза. Не надо. Это очень опрометчиво.
Вызывающе смотрит в ответ. Интересно, она умеет по-другому? Потому что я начинаю уставать.
Ты со мной, или нет?
***
Снова топим ботинки в пыли. Внеземное нечто подросло и сменило цвет на красный. Теперь оно едва помещалось в «инкубаторе» гладкое тело плющилось о стенки, оставляя жирный след, шипы покорно сложились вдоль тела.
Красный цвет опасности, осторожно замечаю. Агата, мы же ничего о нем не знаем.
Ага, отрезала та. Кроме того, что это он сейчас в опасности.
Подразумевая камнепад и туристов. Откуда это внезапно проснувшееся материнское чувство? Хотел бы я, чтобы оно было в отношении наших общих детей, но реалии таковы, что мы тащим в машину стеклянный бокс с жирной инопланетной массой. Закусываю губу.
Не бойся, пренебрежительно бросает Агата, давя на газ. По капсуле видно, что он еще не развился. Уступает в размерах. Ему защита наша нужна, а не отвращение.
Подустал я от пренебрежения в диалогах, в целом и в частности. Опасливо глажу бок стеклянного бокса.
Хорошо, хорошо. Не брошу я его, если ты об этом. Я же на это неспособен.
Последняя фраза звучит рефреном, но Агата не замечает.
***
Оно способно есть. Агата положила ему брокколи, хлеб, протолкнула обрезки сырого и жареного мяса в отверстие вентиляции. У него есть рот: он открылся, обнажив грядку востреньких, почти человеческих зубов и просто зачавкал все положенное. На душе стало еще хуже.
Агата, он ест!
Замечательно, откликнулась подруга детства. Ему подходит земная еда. Отлично!
Ой ли капсула почти трещит по швам, а Агата не замечает опасности. Красный цвет тельца стал багровым. Узнать бы, что его насыщает, не наше ли внимание.
Разглядываю «капсулу». С тварью такого размера я, наверное, справлюсь. А если нет, на Земле ведь обязательно найдется оружие для таких, как он. Я был полон решимости гасить эту тварь, если вякнет на Агату.
А где его родители? мой голос груб и одновременно испуган. Уже в пути?
Едва ли, безмятежно отзывается Агата. Мне кажется, он, ну, выпал из звездолета, или как там зовут их корабль. В общем, он здесь случайно. Но смотри, он растет!
Я вижу. К сожалению, я это вижу. Багровое тельце наливается фиолетовым, шипы заострились. Рот, что обнаружился во время кормежки, хищно улыбается. Не знаю, на кого он похож. Пятьдесят на пятьдесят на папу или маму, и мне очень страшно подумать, кто за ним прилетит, такой же, но большего размера. Агата сбрендила, а я просто слаб ей возражать.
Да нет, даже не ей. Просто я когда-то очень сильно устал, и с той поры еще не отдохнул настолько, чтобы восполнить эти силы. Мне никто в «хлеборезку» не бросал брокколи и разные виды мяса, до всего приходится догрызаться самому. Спину встречает жесткий и неудобный матрац, Агата сопит в спальне.
Тварь в коридоре. Не сопит, но равномерно дышит вверх и вниз. А где-то там, в другой галактике, Катя удивляется тому, что я не вышел на работу.
***
Потом он стал переливаться, и это придало мне сил.
Агата! кричу на всю квартиру. Отнесем его обратно в пещеру. Я прошу, нет, умоляю!
И мне звонили с работы. И Катя. Мой мир пошел как-то наперекосяк, но сейчас я думал даже не о собственной персоне. Мне не нравилось, что он переливается, серьезно. Это какой-то нездоровый прогресс.
О, супер! Агата вдохновленно смотрит на внеземную тварь. Ему подходят наши условия.
Холодею где-то в области чуть ниже сердца. Оно же исправно бьется, словно давая мне шанс исправить ошибки.
Если ему подходят наши условия, не чувствую губ, значит, и родителям подходят. Они же прилетят сюда, Агата. Истребят нас.
Она резко оборачивается ко мне.
Знаешь, почему я позвала именно тебя? Ты всегда был особенным. Особенно добрым, по-настоящему.
Я молчу. А что мне сказать?
Одновременно происходят два события. Капсула за спиной разлетается вдребезги, и Агата падает на пол, хватаясь за сердце. Я же в ступоре, в анабиозе, как та тварь, хочу быть и здесь и не здесь. Аж целых две секунды.
Агата! бросаюсь к своей девочке, по лицу струятся слезы. Да плевать! А-га-та! Аа!
АА! ревет багровое чудовище за спиной. АГАТА!
Убью его. Бегу на кухню, ищу нож. Тот, что нашелся, испачкан кремом мы с Агатой ели торт. Хоть и вредная она, но ели торт. И все у нас было, есть и будет. Мне бы только убить это чудовище.
Оно все ревет, заношу над ним нож. Ползет к Агате неужели есть еще дураки, кто сознательно к ней тянется? Оставляет жирный след на полу. Рука дрожит.
Пошел вон! я хотел бы звучать грозно, но плач сводит все на нет. Убирайся, на хрен, с Земли!
Тварь ложится на спину и поджимает «ноги». И как я их не заметил? Мелкие, противные, по двадцать штук с каждой стороны жирного тела. Поддаю его ногой, как когда-то камень в пещере. Не больно он тяжелый, отлетел аж к балкону. Бросаюсь к Агате
Ну что ты, бормочу, параллельно давя на кнопки «103». Слиться вздумала? Это ведь не в твоем стиле. Не прощу.
Приехавший через двадцать минут доктор скорой констатирует смерть от инфаркта. Смерть Агаты, той, что с ежиком, и делает вид, что крутая и курит. Той, которой 28 лет, которая просто хотела кого-то опекать, и, возможно, кого-то любить.
***
Мы сидим друг напротив друга. Я с пистолетом (вот уж не думал, что мне реально понадобится травмат, что таскал с собой в сумке для спокойствия), он же лупоглазит. Да, глаза у него тоже прорезались. Почти человеческие, да и все почти реально. Но я не приемлю той реальности, в которой больше нет Агаты.
Я тебя убью, буднично сообщаю, если только дернешься.
Он ворочается, продолжает марать паркетный пол.
АГАТА ХОРОШАЯ