А «льняной пиджак» положил ладонь на ручку двери «мерседеса» и обернулся:
Тебя подбросить?
Давай! слова вырвались раньше, чем Ваня их смог поймать. Ты сейчас в какую сторону?
В консерваторию.
Мне в другую, но я оттуда на метро доберусь.
Боясь, что новый знакомый передумает, Тобольцев быстро сел в машину, пристроив рюкзак на коленях, и стал оглядываться. С прошлого раза в машине ничего не изменилось.
Ты на ней сколько выжимал?
Молчание было ответом. Умник повернул ключ зажигания и после аккуратно тронулся с места.
Действительно, глупый вопрос. Судя по тому, как он водит, ни одного правила в жизни не нарушил. Какое тут «выжимать»? Шестьдесят километров наш предел. И зачем такая тачка, если все равно не гоняет? Устраивать красивый променад «Консерватория Университет экономики»?
Как у сестры прошел эфир? наконец подал голос неторопливый водитель спортивного авто.
Но ведь помнит про эфир-то! Ваня уже и сам забыл, а этот, надо же
Да ничего вроде, правда, ей какой-то придурок звонил. Но Таньке часто всякие звонят, сеструха у меня закаленная.
Это хорошо, что закаленная, задумчиво произнес умник.
К чему такой комментарий, Ваня не понял. Он вообще мало что понимал в новом знакомом и решил немного прояснить ситуацию:
Слушай, а я так и не могу сообразить, где ты учишься. Ты пианист или финансист?
И то и другое, в голосе собеседника неожиданно прозвучал легкий вызов. Что, разве так не может быть?
Нет, ну почему же, я, между прочим, тоже и гитарист и этот экономист.
С гитарой у тебя так же, как с экономикой? Или получше? флегматично поинтересовались со стороны водительского сиденья.
А ты приходи и послушай! в своем голосе Ваня уловил вдруг тот же самый легкий вызов, что только что услышал у умника.
Почему бы и нет? Где и когда?
Вот так поворот! Ваня даже не ожидал, что этот проглотивший смычок, так легко согласится. Где и когда да если бы он сам знал тут же нужно подготовиться, ребят собрать, порепетировать чтоб в грязь лицом перед консерваторским снобом не ударить.
Телефон оставь, я позвоню, немного развязно проговорил Ваня, чтоб этот не возомнил о себе слишком. Мы играем в подвале. Мне ребят собрать надо.
Умник кивнул и, оставив одну руку на руле, вторую засунул под пиджак. Через пару секунд протянул пассажиру визитку.
Ваня визитку взял и присвистнул.
«Королёв Илья». Ну вот теперь хоть имя знает, а то уже второй раз в этой машине вместе едут, а он даже не сказал: «Меня Илья зовут». Странно. Тут вообще все странно. Но присвистнул Ваня не по этому поводу, а потому, что под именем значились разные заслуги, в том числе победитель Международного конкурса имени Чайковского. И Ваня отлично знал, насколько крут этот конкурс и что выиграть его могут только настоящие виртуозы. Короче, тут было от чего присвистнуть. Тогда какого этот гений потащился к профессору математики?!
Ответить на свои вопросы Тобольцев не мог, ясно было одно: парень рядом ННЧО неопознанная неизученная человеческая особь. Значит, будем изучать. Все-таки визитка отличное изобретение. Тут и имя, и фамилия, и телефон, и электронная почта. Только адреса не хватает.
С чем шел на Чайковского? Ваня постарался, чтобы его голос звучал непринужденно.
Первый тур Брамс, второй Рахманинов, финал собственно, Петр Ильич, ответ прозвучал так же непринужденно.
Я бы выбрал Листа вместо Брамса если бы взяли на конкурс, конечно.
И умник вдруг улыбнулся! Ну надо же
Я выбирал между Листом и Брамсом, сказал он, делая аккуратный поворот, но педагог настоял на Брамсе. А у тебя музыкальное образование, да? и это прозвучало уже совсем живым человеческим голосом, а не флегматично-машинальным.
Неоконченная музыкальная школа и курсы по гитаре, но зато есть своя группа. И трансцендентный этюд я фиг сыграю, конечно. Но это реально круто.
Машина остановилась. Илья Королёв молчал, словно о чем-то задумался. Ваня уже собрался было открыть дверь, но тут тут появилась женщина. Она вышла из дверей консерватории и направилась как раз в сторону их машины. Такая женщина
Нет, Ваня никогда не заглядывался на дам в возрасте, он предпочитал веселых девчонок с курса. Вечеринки, клубы, танцы, хороший секс. На их концерты в подвале тоже собирались красотки, и тогда после выступления можно было замутить что-нибудь веселое. В общем, проблем с личной жизнью у Тобольцева-младшего не имелось, а потребности в постоянстве не было и вовсе.
Но тут эта женщина в зеленом летнем платье с широким браслетом на запястье сама элегантность женщина без возраста повернула голову, готовясь перейти дорогу и словно стоп-кадр исчезли звуки, люди вокруг, город только она тонкие руки убирали от лица прядь волос, разноцветная эмаль браслета переливалась на солнце женщина медленно повернула голову в другую сторону А потом к ней подошли какие-то ребята, что-то ей говорили и в итоге увели в сторону.
Возвратились звуки, шум, голоса, сигналы клаксонов, сам город, реальность. Стоп-кадр исчез.
А рядом кто-то тихо покашливал. И Ваня вдруг понял, что это ему ненавязчиво намекают пора, мол, освобождать салон «мерседеса».
Слушай, тихо спросил Ваня, тебе встречались женщины, которые ну вот увидел и все сражен на месте?
У нас в музыкальной школе была такая одна, попробуй по мытому пройди сразит на месте.
Ваня вздохнул и сказал:
Не разбираешься ты в женщинах. Ну все, бывай. Спасибо, что прокатил.
Он вышел из машины и, прежде чем закрыть за собой дверь, добавил:
Я позвоню.
* * *
Ну вот! удовлетворенно выдохнул Виктор Рудольфович. Вижу, вижу, что с арпеджио работал.
Илья лишь кивнул. Что ему еще оставалось делать? Профессор Самойленко был тем человеком, которого Илья Королёв слушался беспрекословно и с суждениями которого не спорил.
А может быть, следовало тогда взять все-таки Листа?
Виктор Рудольфович моргнул. Нахмурил свой мощный лоб. И вдруг прояснел лицом.
Ты все еще думаешь об этом, Илюша? он подошел и совершенно отеческим жестом взъерошил Илье волосы. Тем самым отеческим жестом, которых давно уже не позволял себе родной отец Ильи и его тезка Илья Королёв старший. У Ильи Юльевича были свои способы и методы сказать о важном.
Не то чтобы думаю, пожал плечами Илья и встал с табурета. Просто мне тут один человек сказал, что, возможно, Лист был бы лучше.
Кто этот человек? тут же взволновался профессор Самойленко. Он эксперт? Бывал членом жюри на международных музыкальных конкурсах? Кто он, Илюша?
Он в некотором роде эксперт, да, уклончиво ответил Илья. Видел бы Виктор Рудольфович этого эксперта. Хотя наверняка Ваня Тобольцев был в каких-то вопросах экспертом. Однако профессор Самойленко мог вполне даже не догадываться, несмотря на весь свой багаж жизненного опыта, об этих вопросах и сторонах жизни. Илья решил сменить тему от греха подальше. Антон сказал, что на следующей неделе договорился о прогоне номера на сцене, вживую.
Вот как? Замечательно! обрадовался профессор. Но сначала по его лицу пробежала легкая тень самым нелепым и парадоксальным образом Виктор Рудольфович ревновал своего ученика к его же импресарио. Самойленко понимал, что делами Ильи кто-то должен заниматься. Учителю тоже надо привыкнуть, что в жизни его ученика наступил новый этап, а это Виктора Рудольфовича очень беспокоило. Илья же не знал, как объяснить наставнику, что окончание консерватории никак не означает, что их пути с педагогом разошлись. Илье еще учиться и учиться. Постоянное совершенствование вот залог успеха. Но на этом пути ему нужна помощь не только педагога. И поэтому теперь к музыкальному миру Ильи Королёва имеет отношение еще один человек Антон Голованов. Антону слегка за тридцать, он умен, обаятелен, умеет работать с людьми. Но приступы ревности профессора это никак не отменяло.