Джин не смогла удержаться от смеха. Беспорядочная манера Маргарет вести разговор и ее мрачное воображение очень ее развлекали. Она почувствовала прямо-таки зависть к Гретхен; испытывать беззаветную любовь такой дочери, каждый день наблюдать, как она растет, и знать, что она принадлежит только тебе.
Они уже подошли к газетному киоску; после некоторых уговоров Маргарет застенчиво показала на номер Девочки. Когда журнал наконец оказался у нее в руках, ее благодарность была совершенно несоразмерна ценности подарка; она почти дрожала от возбуждения.
Спонтанная щедрость была внове для Джин раньше как будто и случая не было такое испытать. Конечно, они с матерью дарили друг другу на Рождество что-нибудь небольшое и полезное, но этим опыт дарения и исчерпывался. Дорри уже давно запретила ей посылать в Китале что-либо для нее или детей: почтовая пересылка стоит заоблачных денег, а вещи, скорее всего, конфискуют на таможне или потеряют.
Первое время Джин больно было видеть в витрине магазина игрушку или безделушку, способную привести в восторг племянника или племянницу, и она не обращала внимания на запрет и все равно посылала подарки. Но Дорри ни разу не написала ей, что получила их, а сама Джин не стала спрашивать и постепенно отказалась от этой привычки. Все это она вспомнила сейчас и устыдилась.
Маргарет болтала без остановки. Джин включилась на словах А вы когда-нибудь видели?
Кого?
Ангела.
Нет, твердо ответила Джин, но потом слегка смягчилась. Но я и земного притяжения никогда не видела, а ведь оно, тем не менее, существует.
Это, кажется, произвело впечатление на Маргарет.
Я никогда не видела ни одного ангела, сказала она. Но я их слышала.
Заявление было так неожиданно и при этом сделано так буднично, что у Джин мурашки пробежали по коже.
И что они говорят? Ей было не по себе.
Они не говорят. Они поют. Так я и понимаю, что это ангельские голоса.
А. Они поют псалмы?
Нет. Просто смешные слова, снова и снова. Как габардин.
Джин прыснула. Какой практичный ангел! Тканью для плаща интересуется. Наверное, у него мама портниха?
Маргарет тоже засмеялась, открыв неровный строй молочных зубов, дырок и новеньких, еще зазубренных резцов.
Вы, что ли, никогда не слышите голоса? спросила она.
Вроде того, ответила Джин осторожно. Она совершенно не собиралась поддерживать всякую сверхъестественную ахинею, но и прихлопывать ее здравым смыслом, как огромной мухобойкой, ей тоже не хотелось. Но мои голоса говорят примерно такое: Пирога тебе, пожалуй, уже хватит или Не пора ли наконец написать сестре?
Но от Маргарет так дешево было не отделаться.
Ну да, так у меня тоже бывает, но это не то. Это просто я думаю разные вещи. Ангельские голоса они другие.
По-моему, бояться нечего, сказала Джин, хотя Маргарет и так выглядела совершенно беззаботно.
Я и не боюсь, был ответ. Мне они нравятся. Только иногда они говорят незнакомое слово вот тогда они меня раздражают.
Когда ты говоришь незнакомое слово, ты что имеешь в виду слово, которое тебе уже попадалось, но ты не знаешь, что оно значит?
Нет. Я имею в виду слово, которое я никогда не слышала. Как Линденбаум. Или фаланга.
Джин чувствовала, как этот разговор выносит ее, словно мутной волной отлива, на неведомые берега. Как можно услышать в голове голос, произносящий слово, которого в твоей голове еще нет?
Ты для меня слишком умная, сказала она и вдруг с ужасом поняла, что повторяет фразу своей матери: так она говорила ей или Дорри, чтобы прекратить любой разговор, грозящий принять нестандартный оборот. В детстве это казалось комплиментом, но на самом деле у них перед носом захлопывали дверь; и сейчас она сама делает то же самое.
Маргарет, мне нравится с тобой разговаривать, сказала она. Ты гораздо интереснее, чем большинство моих знакомых взрослых.
Мама говорит, что я задаю слишком много вопросов.
Задавать вопросы нормально. Это признак ума. Как же иначе обо всем узнать?
Может быть, это все от одиночества, размышляла Джин. Все-таки ей нужен этот самый кролик или котенок. Она перебрала в уме других известных ей единственных детей; они проводили слишком много времени в обществе взрослых без вредного воздействия братьев и сестер и часто выглядели не по годам развитыми или странными.
Маргарет покосилась на нее, взмахнув ресницами.
Вы хорошая, заключила она, и Джин, не привыкшая получать комплименты, почувствовала, что краснеет от удовольствия и неожиданности.
Они дошли до вестибюля клиники; миссис Тилбери как раз выходила из женского туалета, взволнованная и с немного покрасневшими веками. Она заново напудрила только нос, в других местах лицо блестело. На какой-то ужасный миг Джин пришло в голову, что, наверное, она очень тревожилась, не понимая, куда делась Маргарет.
Простите, вы, наверное, нас потеряли.
Нет я только что вышла.
Смотри, мисс Свинни купила мне журнал. Маргарет продемонстрировала свою Девочку.
Как мило с ее стороны.
Вы чем-то расстроены? спросила Джин, понизив голос. Ничего не случилось?
Не обращайте внимания. Миссис Тилбери так старалась держать себя в руках, что у нее звенел голос. У меня все в порядке.
Точно? Вам не было больно?
Нет, вовсе нет. Все было совершенно безболезненно. Просто я Она несколько раз моргнула и помотала головой. Я такая дурочка. Думала, что все будет решено прямо сейчас.
О боже, сказала Джин.
Но доктор Бамбер сказал, что будет еще много анализов. Все может растянуться на несколько недель или даже месяцев.
Я должна была вам лучше объяснить, сказала Джин, подталкивая ее к стоящим в ряд стульям. Я не поняла, что это срочно.
Просто я думала, что сейчас все уладится, и на этом все.
Все немножко сложнее. Мне очень жаль, что вы огорчились.
Миссис Тилбери промокнула глаза изящным носовым платочком.
Может, вас беспокоит то, что придется ездить в Лондон? Мы, конечно же, возместим все расходы.
Придется пресмыкаться перед брызжущей ядом Мюриэл из бухгалтерии. Она ни единого пенни не сдаст без боя.
Да нет, не в этом дело. Миссис Тилбери сглотнула. Я совсем не против поездок.
Мне нравится приезжать с тобой в Лондон, мамочка, сказала Маргарет и стиснула руку матери. И школу пропускать мне не жалко.
Доктор Бамбер сказал, что, даже если анализы крови совпадут, это ничего не доказывает. Тогда какой в них смысл?
Сам по себе анализ крови не докажет, что непорочное зачатие было. Зато если анализы не совпадут, значит, его точно не было. Так что это первый шаг.
Мне кажется, что вы мне не верите.
Неважно, верю я вам или нет, сказала Джин. Вдруг миссис Тилбери начала сомневаться во всем предприятии и ищет предлога, чтобы от него отказаться?
Мне важно. В ответе слышался упрек.
Я не не верю вам. Это двойное отрицание нельзя было вполне приравнять к утверждению, но она и так зашла дальше, чем собиралась.
Миссис Тилбери кивнула; кажется, к ней вернулось самообладание.
Простите. Вы совершенно правы. Я просто должна дать докторам делать их работу. Наверное, больницы так на меня действуют. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.
Это так естественно, сказала Джин, и они пошли обратно к Стрэнду, где разделились: мать и дочь направились на Бедфорд-стрит к мистеру Тилбери, а Джин на Чаринг-Кросс.
К моменту прощания общее настроение вполне восстановилось, но по дороге домой Джин все прокручивала в голове этот разговор, озадаченная и не уверенная, что понимает истинную причину странной нетерпеливости миссис Тилбери.
7
Уважаемая миссис ван Линген!
Надеюсь, вас не смутит, что я связываюсь с вами таким обходным путем.
Это письмо любезно предложила переслать вам наша общая знакомая, миссис Хафьярд; меня интересуют ваши воспоминания о времени, которое вы провели в лечебнице Святой Цецилии с июня по сентябрь 1946 года. Особенно меня интересует все, что вы сможете вспомнить о другой пациентке лечебницы, Гретхен Эдель, которая в тот же период зачала там дочь событие совершенно неординарное, как вы наверняка согласитесь, и произошло буквально у вас под носом. Если вы можете пролить на это свет или вспомните любую имеющую значение деталь, буду премного благодарна получить ответ на вышеуказанный адрес; или же вы можете позвонить мне в рабочие часы за наш счет.