Потом свои портки прополощешь! Остальных наших приведи, тут безопасней будет. А мы с Мальком пока покараулим, чтоб конкуренты какие не появились!
Тут я расслабился, конечно. А не надо бы. Ну так все мы задним умом крепки.
Мы, оказывается, не первые воду нашли и подвал облюбовали.
Сидим мы наверху, на солнышке. Ждём. Я даже глаза зажмурил, кайфую. Словно нет никаких пришельцев, разрухи. Эх, сейчас бы засосать из горлА батиного пойла да завалить ту, сисясенькую!
Вдруг слышу вскрик! Открываю глаза а над Мальком стоит детина с крепостную башню ростом, и с ножа у него кровь капает. Всё, думаю, вот и мне кабздец настал! Сейчас эта горилла мне кишки выпустит, как Мальку а сам пушку из-за пояса выхватываю и в него целю!
Жму спуск, а выстрела нет! Ещё! Опять осечка! Горилла ухмыляется и неторопливо так ко мне шаг делает. Ножичком поигрывает.
На меня оторопь нашла, ей-богу. Всё, думаю, Флинт. Отбегался. И такое сожаление, что не успел эту сладкую тёлочку трахнуть прямо до слёз!
Потом так быстро всё произошло я глазом моргнуть не успел! Кван выскочила прямо под ноги здоровяку и вот уже сидит у него на спине. Ловкая, как макака. Придушила и легко так, одним движением, голову ему хрясь и набок! И сама отряхнулась, как кошка даже дыхание не сбилось.
Потом подошла и тихо-тихо так говорит:
Сейчас к нашим пойдём. Вместе. И про воду расскажем. Думаю, ты не против.
Как же, против. У меня аж дух перехватило от этого всего, говорить не могу. А эта мышь узкоглазая только глянула на меня и отвернулась. Неинтересен я ей. За противника не считает. Честно говоря, мелькнула мысль пулю ей всадить, да осечки побоялся. Не хочется со свёрнутой на сторону башкой в обломках лежать.
Так мы и шли Кван впереди, я за ней. Место заприметил, где вход поудобнее не забыть бы.
Вот уже и автостанция. Пока дошли, стемнело ну как стемнело, белая ночь наступила. Вроде как сумерки, только потемнее. И между развалин на востоке непонятное зарево проступило, как от огромного пожара. «Что это ещё за хрень», успел подумать я. Дышать стало тяжелее устал, что ли? В мои годы рановато отдышку иметь.
Только за угол завернули Финик навстречу. Чухонец. Бледный, как поганка. На руках кошка увидела Кван, замяукала, вырвалась к хозяйке, значит. А Финик загробным таким голосом говорит:
Не ходите туда.
А самого колотит, будто температура у него.
Нет там никого. Всех забрали, Финик опустился прямо на загаженный асфальт, будто все силы у него кончились. А потом зарыдал так, будто умрет вот-вот, прямо сейчас.
Не понял. Что значит «забрали»?
Кван быстро так к Финну подошла, взяла за лицо да как надавит руками это точки какие-то знать надо, от этого мёртвый в сознание придёт! Она точно знала все эти чёртовы точки. И Финик успокоился немного и заговорил.
Когда он к автостанции подошёл, опять этот гул услышал. Сильный такой. От инопланетного корабля. Ну он спрятался поблизости. Видит эта хрень металлическая как раз над нашим убежищем зависла. И вниз от неё синий дым повалил густой, как кисель. Потом дым рассеялся. Тот самый глаз на днище появился и лучи. И Финик сам видел, как наших на корабль подняли всех, и руки-ноги у них болтались, как у мёртвых.
Потом всё схлопнулось и корабль пропал. Финик боялся, но всё же решил посмотреть вдруг кто осталя? Никого он, конечно, не нашёл. Только кошка бегала, орала. Ну он кошку под мышку и обратно, к подвалу с водой.
Что ж, я сплюнул. Во рту было горько не то от остатков синего тумана, не то от рассказа Финика, их не вернёшь. Зато наши шансы теперь больше мёртвым еда не нужна, а её в автостанции дофига. И вода только нам достанется. Ты с нами? обратился я к Кван. Я бы рад был, если б она не пошла. Жуткая девица. Рядом с ней у меня такое чувство было, будто она змея. Опасная, ядовитая. Гюрза или кобра. Но такой боец точно не помешает.
Кван молча пожала плечами. Понимай как хочешь. Надменная сучка.
Я уже было открыл рот, чтобы сказать ей пару ласковых, как вдруг из ниоткуда появилась громадина корабля. А я понимаю, что надо бежать, спасаться а сдвинуться не могу с места! Днище, блестящее, как мушиная задница, нависло над кварталом, над разрушенными домами. Прямо над нашими головами. А потом повалил синий дым.
Глава 3
Писатель
Вот теперь я точно умер. Все мы умерли. Ад. Ад. Адова жара. Сверху, снизу от потрескавшейся почвы. Отовсюду. Сгустившаяся кровь стучит в виски изнутри бедной моей головы как больно, больно! Не могу думать ни о чём, кроме этой пульсирующей боли.
Эй, писака! осторожный шёпот слева, попей, легче станет!
Смутно знакомый мужчина протягивает пластиковую бутылочку. Вода. Тёплая, с затхлым запахом. Жадно выпиваю всё. Кровавая пелена перед глазами немного рассеивается. Уже легче.
Каким-то неведомым чувством понимаю, что нельзя разговаривать. Нельзя вставать без разрешения. Ничего нельзя.