Наташа очень не любила говорить об этом, в отличие от Сереги, который часто рассказывал о своих приключениях - как мне кажется, через силу; это была бравада, но не перед нами, а перед самим собой. Руслана же преследовали спруты, медузы и прочая придонная сволочь. Элла о своих видениях рассказала одной Наташе, но по ночам она кричала, и можно было понять, что ее мучает. Юрия Максимовича достала минувшая война - а может быть, и не только война; сам он молчал, но однажды Серега принес магнитофон и крутил Высоцкого, и когда дошло до «Баньки» - помните, это: «Истопи ты мне баньку по-белому, я от белого света отвык…» - Юрий Максимович заплакал и сказал: «Нет, ребята, вы мне объясните, откуда этот пацан все знает, откуда?…» Потом я долго ждал продолжения разговора, но продолжения не последовало. Вот такими мы были.
Бог знает, как Наташа догадалась, что в компании переносить страхи будет легче. Она и сама затруднялась сказать, что ее на эту мысль натолкнуло.
Может быть, ничто и не наталкивало, просто захотелось нормального человеческого сочувствия, утешения, а кто его мог дать, кроме своего? Для прочих людей мы психи, больные, с ними о наших делах лучше не заговаривать.
Есть, конечно, исключения, но так мало… Сколько я об это обжигался, и Наташа - взять ее отношения и с мужем, и с теми мужчинами, что были после.
А уж о Руслане и говорить не приходится: жена его любит безумно, а понять не может. А кажется, что проще: вместе нам легче, и не просто легче, а почти совсем легко. И видения становятся не такими глубокими, и понимание остается, что это все-таки галлюцинация, а главное - страх почти пропадает.
Потому-то мы так и вцепились друг в друга. Но, с другой стороны, почему, скажем, мне не пришло в голову искать компанию? Или, если женщины более чутки, то - Элле? А ведь ту бесконечную фразу на неизвестном языке тоже первой стала слышать именно Наташа, мы еще ничего не слышали, а она уже различала отдельные слова и пыталась записывать…
Элла осторожно легла, потерла виски, чуть-чуть покачала головой, сморщилась:
-Ужасно…
-Дать тебе чего-нибудь? - спросил я.
-Стрихнину, - сказала Элла.
-Слишком мучительно, - сказал я. - Лучше вина.
-Потом только хуже будет, - сказала Элла. Это правда - опьянение вначале несколько сдерживало страх, но потом плотину прорывало…
-Немного, - сказал я. - К ночи все выветрится.
Я сходил на кухню, налил полстакана «Эрети» и дал Элле. Она выпила, как микстуру, и откинулась на подушку.
-Попробую уснуть, - сказала она.
-Валяй, - сказал я. - Мы не будем шуметь.
-Мне все равно, - сказала Элла. - Раз в нашей комнате устроили танцы, а я все проспала и ничего не слышала. Знаешь, Вадь, предчувствие у меня сегодня какое-то премерзкое…
Время, как всегда вечерами, текло медленно. Наташа с Серегой сели играть в шахматы, Серега проигрывал и злился; Юрий Максимович читал, временами он откладывал книгу и устремлялся взором куда-то далеко.
-Что читаете? - спросил я его. Он показал обложку: это был «Властелин спичек» Леона Эндрью.
-Страшненькая вещь, - сказал я.
-Страшненькая, - согласился он. - Но не до конца. Обратите внимание - Ланкастер манипулирует своими подданными умело и даже изящно, но однообразно: опираясь только на их низменные инстинкты…
-Но ведь иначе, наверное, и нельзя.