Ветер дул порывами и временами завывал в ветках плакучих ив, окружающих деревню. Здесь не было фонарей, но Ближняя Звезда была полна и освещала окрестности через разорванную над деревнями облачность. Дома стояли вразнобой, многие были заброшены. По мере продвижения вглубь населённого пункта, домов становилось больше. Из окон на высокого гостя смотрели удивлённые местные жители. Они стали выходить на улицу, поначалу шепча, а потом всё громче повторяя: «Надзиратель. Надзиратель!» Среди них были старики, молодые люди и дети.
Надзиратель! во весь голос воскликнула одна женщина. Она упала на колени и стала ползти к нему, раздирая ноги в кровь, Будьте великодушны! Умоляю! У меня двое детей. Одному шесть лет, второму только два года. Спасите нас! Мы здоровы!
Надзиратель подошёл к ней и взял за руки.
Поднимитесь, сказал он.
Увидев благосклонное отношение Надзирателя, к нему стали подходить другие, смелея и прося о помощи.
Так Надзиратель обошёл три деревни. На двести двадцать жителей безумными за последние двое суток зарегистрировали всего лишь восемь человек. У остальных не было никаких признаков болезни. В эту же ночь Надзиратель отменил постановление Зимовита и по телефону спецсвязи созвонился с верховным правителем, который согласился с действиями Надзирателя под его личную ответственность. Оцепление и карантин были сняты, а спецподразделение особого назначения отправилось к месту своей дислокации.
Надзиратель стоял на обрыве и смотрел на океан. Волны бурлили, набегали и разбивались о скалы, обдавая его водяной пылью. Надзиратель улыбался, он только что спас множество жизней и был доволен, хотя понимал, что эта ситуация приведёт к конфликту с Зимовитом.
Господин Надзиратель, телефонный звонок! сказал ему водитель бронемашины.
«Быстро до него вести доходят», подумал о Зимовите Надзиратель и сел в машину. Поднеся телефонную трубку к уху, он услышал отчаянный голос Василисы Васильевны
***
Наступила четвёртая ночь недели, и в храм Ближней Звезды пришли все жители города под номером двадцать девять. Просторный полумрачный зал был заполнен меньше чем на четверть.
В центре храма располагалась круглая возвышенность. В центре возвышенности на высоком мраморном постаменте находилась объёмная круглая хрустальная модель Ближней Звезды, которая подсвечивалась изнутри.
По круглой возвышенности то по часовой стрелке, то против часовой ходил жрец лысый бритый мужчина лет семидесяти в золотом одеянии с огромным капюшоном. В руках у жреца была красивая книга, смотря в неё, он читал текст так, что его почти не было слышно и слов было не разобрать.
Лишь иногда жрец произносил слова громко, и все присутствующие в храме повторяли эти слова: «Мы сыны Ближней Звезды, да будет вечно освещать она нам путь в ночи. Да будет исцелять нас от болезней. Да будет защищать нас от ворога. Да будет Ближняя Звезда вечно!»
Действо продолжалась около часа. Стоя между матерью и дядькой, Слава переминался с одной ноги на другую, ему было неспокойно. Он ощущал какую-то скрытую тревогу, взявшуюся непонятно откуда. Возможно, это было последствием нежелательного пребывания в этом городе. Слава снова почувствовал свою вину и перед матерью, и перед другом, которых бросил в этом забытом месте. К нему опять вернулось депрессивное состояние, овладевающее им во время каждого приезда в родной город. Но этой ночью к нему прибавилось что-то новое, ещё более неприятное. Предчувствие чего-то плохого отразилось ощущением горечи во рту. Стало подташнивать. Он посмотрел на жреца и мысленно помолился святому лику, чтобы действо поскорее закончилась.
Наконец, жрец произнёс последние слова, спустился с круглой возвышенности и ушёл в закрытое помещение.
Ты с нами, сынок? спросила Надежда.
Повидаюсь с Всевой и приду домой, ответил Слава и стал осматривать выходящих из храма людей.
Этой ночью друг детства был одет в джинсы и тёмную рубашку, а спутницей его была молодая и красивая круглолицая девушка в сером сарафане.
Привет, сказал Слава и слегка поклонился Олесе, давненько с тобой не виделся.
Какие манеры, тебе стоит поучиться, обратилась она к Всеволоду.
Мы собираемся прогуляться к руднику, проигнорировал её слова тот, не составишь нам компанию?
С удовольствием, ответил Слава. Он уже много лет не бывал на руднике, всю прошлую ночь провёл дома, помогая матери по хозяйству, и ему хотелось пройтись.
Ближняя Звезда была полна, светила через дымку, но и этого было достаточно для привыкших к постоянной темноте глаз.
Я бы хотела посмотреть на столицу, призналась Олеся, думаю, там красиво.
А я думаю, в нашем безымённом городе жить интереснее, сказал Всеволод.
Не могу избавиться от чувства вины перед всеми окружающими, признался Слава, это несправедливо, что кому-то повезло, и он имеет шанс на лучшую жизнь, а многие другие нет.
Если бы в жизни царила справедливость, то и жить было бы скучно, ответил друг и похлопал его по плечу.
Они преодолели улицу с пятиэтажными домами и оказались на окраине населённого пункта. Навстречу им шли трое народных патрульных, дежуривших в этой части города. Они громко обсуждали какую-то новость и спороли между собой.
Да не могла она заболеть! говорил тот, что ниже ростом.
Её уже в лечебницу поместили, так мне проводник поезда сказала. А Надзиратель где-то на севере был, спасал жителей трёх деревень. Хороший всё-таки он у нас, мечтательно сказал тот, что повыше.
Хороший? От того ни разу в двадцать девятый город не приехал? вступил в спор третий.
Слава услышал, о чём разговор, когда они поравнялись, и спросил:
А кто заболел?
Тебе то что?
Отвечай, раз спрашивают, сказал Всеволод повелительным тоном. Он знал всех трёх патрульных, а они знали его.
Дочка Надзирателя. Не всё беднякам болеть безумной болезнью.
Агния? не поверил своим ушам Слава.
Она самая.
Всеволод в ужасе посмотрел на друга. Слава встал как вкопанный и замер. Какое-то время в голову не приходили никакие мысли, Слава будто попал в другую реальность, где время остановилось. Он простоял в оцепенении несколько секунд, не обращая никакого внимания на окружающих. Потом его бросило в жар, сердце заколотилось сильнее, на лбу проступил пот, а лицо покраснело.
Я должен идти! воскликнул он и помчался домой.
Во дела, прошептал Всеволод и посмотрел на шокированную Олесю. Я догоню его.
Надежда была дома одна. Она нарезала картошку для супа, когда ворвался запыхавшийся сын. Он был сам не свой.
Что стряслось? бросила свои дела Надежда.
Слава был в панике. Им овладела трясучка дрожь охватила всё тело. Слава кинулся в свою комнату, достал из-под кровати дорожную сумку и спешно стал закидывать в неё вещи.
Куда ты собрался, ведь ещё рано?
Я должен уехать. Срочно должен уехать.
Ты уезжаешь завтра.
Слава застигнул на сумке замок и перекинул лямку через плечо.
Мой друг в беде, я должен уехать, сказал он матери.
Надежда увидела его глаза, полные отчаяния. Лишь однажды она встречалась с таким взглядом Славы, ему было тогда всего шесть, и, казалось, будто он ещё мало чего понимал Женщина растерялась. Какой друг? Какая беда? Где? У неё на глазах тут же проступили слёзы.
Славочка, Славочка, лишь повторяла она
Слава крепко обнял мать.
Прости, сказал он и выскочил из дома.
Надежда выронила из рук нож и зарыдала.
Поезда проходили через станцию города под номером двадцать девять каждые два часа. Среди них были и пассажирские, и товарники. Большинство останавливались на этой станции на одну-две минуты, чтобы дальше безопасно разъехаться с другими поездами на оживлённой железной дороге.