Твоя Джульетта».
Девушка отложила перо и перечитала написанное.
Письмо вышло смехотворным. Если с Горацием все хорошо, то он уже сейчас, безо всякого сомнения, пишет собственное письмо с извинениями. Если же он попал в беду, то вряд ли он сможет послать ей ответ.
Герцог нуждался в ней сию же минуту.
Джульетта скомкала пергамент и швырнула его в мусорное ведро. Затем она помрачнела, подобрала комочек обратно и разорвала его на маленькие кусочки перед тем, как скормить их камину. На счастье, горничная зажгла его, и останки письма вскоре съежились, почернели и наконец рассыпались пеплом.
По крайней мере, никто не узнает об этой минутной глупости Джульетты. Горничная Джульетты, которая она делила со своей мачехой, не сможет посплетничать с той об этом письме, и никакому слуге постарше не придет в голову искать сходства Джульетты с ее родной матерью.
Джульетта села на стул и напомнила себе, что она должна быть счастлива. Она ждала, пока напряжение спадет с ее плеч и исчезнет из ее груди, чтобы она могла вдохнуть без лишнего груза. Но ее грудь так и осталась качаться, и каждая ее конечность как будто одеревенела.
Она была помолвлена с герцогом Шервудским и избежала необходимости танцевать с необремененным этикетом мистером Брэдли. Жизнь прекрасна.
Джульетта высушила свое перо, избавляясь от свежих. Может, ей стоило посетить его? Если бы у нее была карета... ей всего-то и нужно было только удостовериться, что он дома.
«Или найти сломавшуюся карету по дороге», подумала она, чувствуя, как ее сердце забилось быстрее. Ей не хотелось, чтобы на голову Горация свалилась беда. Мало того, что он был красив, как бог, так она еще и любила его.
И пусть она видела его лишь пару раз, но этого времени было достаточно для того, чтобы он сделал ей предложение. Их любовь была такой очевидной, такой несомненной, такой настоящей.
Она должна была найти его.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Хотя солнце еще не зашло, Лукас, четвертый герцог Аинсворта, уже закрыл тяжелые вельветовые шторы в библиотечке его коттеджа. С закрытыми шторами он мог притвориться, что находится в своем доме в Лондоне или в своем поместье в Стэффордшире. Более того, ему можно было притвориться, что он не был в Озерном краю. И пусть поэты любили раскидываться строфами о идиллических видах каждого отдельного склона, каждой полосы восхода, каждого местного подснежника, и все равно самой красивой достопримечательностью Озерного края всегда была Гонория.
Ему не нужно было напоминать о том, что она была там, впрочем, как и ей.
Стук в дверь библиотеки заставил Лукаса развернуться от его письменного стола, заставленного книгами по ботаниками подобно осадным башням. Слуги Лукаса получили строгий приказ ничего здесь не трогать, чтобы не мешать его исследованию. Время от времени Лукас менял книги местами, создавая иллюзию человека, серьезно увлеченного изучением пестиков и тычинок.
Конечно, он никогда их не читал.
Дверь открылась, и Лукас решил, что это, верно, его дворецкий хочет что-то спросить касательно домохозяйства, ведь каждое нововведение требовало столько много деталей.
Но вместо дворецкого вошел Себастьян, топая так, что Лукас решил обзавестись ковром при первой же возможности, даже если придется лишить такового одну из гостевых спален.
Я полагаю, вы только что с купания? изобразил заинтересованность Лукас.
Я всегда плаваю в это время. Но не это привело меня к вам.
Вы же не собираетесь расточать похвалы чистоте местной воды и красот окружающих ее гор?
Себастьян ухмыльнулся и опустился на стул, небрежно закинув свои длинные ноги на стол к Лукасу и покачивая головой. Даже тусклый свет свечи не портил вида капель, стекающих по его светлым волосам.
Нет. К тому же на этих озерах нет волн. Вот в Корнулле.... Я сегодня получил записку.
Что, ваш портной предложил новый купальный костюм?
Что за чепуха, надулся Себастьян, мой камердинер великий мастер паковать купальные костюмы.
Гость окинул глазами библиотечку, как будто ожидая найти кого-то. Лукас не винил его за эту подозрительность в последнее время в районе происходили странные вещи (он и сам читал об этом).
Наконец к Себастьяну вернулась его самодовольная улыбка и он опустил ноги на пол.
Наш человек написал, что сегодня вечером здесь прокатятся большие деньги. Фальшивые монеты. Их перевозят на карете в Пенрит. В полночь она пройдет по дороге около нас.
По венам Лукаса прокатилось возбуждение. Вот то, чего они ждали.
Ну тогда мы просто обязаны перехватить ее, сказал он, поднимаясь.
Вспомнив про свои очки, он посадил их к себе на нос, затем нарочно смял свою одежду, молясь про себя, чтобы камердинеру не пришло в голову зайти сюда. Сейчас Лукас напоминал скорее какого-то рассеянного академика, склонного погружаться в свои мысли, забыв обо всем на свете, чем на того, кто ловит преступников. Лукас находил, что академиков никто не боится и не воспринимает всерьез, кроме их трясущихся учеников.
Он покинул библиотечку, и Себастьян тенью проследовал за ним. Затем они проскользнули под вековыми деревянными балками и зашагали к выходу.
Ах! пролепетал Стэнли, поднявшись со своего стула около выхода, заставив Лукаса пожалеть о том, что он не настоял на уменьшении штата слуг, Уходите, Ваша Светлость?
Да. Нужно проверить некоторые цветы, поправил Лукас свои очки, Есть один, который я особенно хочу увидеть.
Ночью?
Эм... да. Важно знать, как эти цветы ведут себя по ночам, - попытался отмахнуться герцог Аинсвортский.
Да-да. Открыты ли лепестки или закрыты? добавил Себастьян беспечно.
Лицо Лукаса скривилось на мгновение. Вся задумка грозилась полететь к чертям, если люди не будут воспринимать их всерьез.
Очень хорошо, Ваша Светлость, кивнул дворецкий, поспешивший отвести свой взгляд от помятой одежды его господина, Приказать конюху приготовить вам карету?
В этом нет необходимости, Стэнли. Мы возьмем лошадей. Нам ничего не нужно, кроме нашего дорожного платья.
Как только они оделись достаточно, чтобы защититься от ночной прохлады, Лука поторопился покинуть коттедж, покуда Стэнли не набрался смелости спросить Его Светлость, почему он всегда старался одеться похуже, когда уходил куда-то.
До Алсуотера было недалеко, и вскоре Лукас с Себастьяном уже привязали лошадей к придорожным деревьям. Днем красота Озерного края была неоспорима. Потоки людей текли в горы и с гор. Туристы из тех, что не удосужились обзавестись картами, горделиво глядели на озеро, как будто они самолично открыли его, пока остальные с неменьшей гордостью водили пальцами по заранее нарисованным маршрутам.
В небесах светила полная луна, но настырные тучи были счастливы закрыть ее, чтобы людишки снизу не думали наслаждаться таким прекрасным видом. Время от времени из-за туч появлялись чернильные верхушки гор. Стоящий вокруг аромат полевых цветов рушил в целом зловещую атмосферу этого местечка.
Лукас охватил взглядом округу и прислушался, стараясь вычленить возможные голоса людей, хруст хвороста и все, что могло указать на чье-то присутствие. Но услышал он только молчание.
Здесь никого, сдался он в итоге.
Пока никого.
Ноги Лукаса погрузились в грязную лужу. В самом деле, завтра его камердинеру придется проявить немалую выдержку, сохраняя невозмутимость.
Отойдем от дороги сказал Лукас.
Для того, чтобы фальшивомонетчики не удрали восвояси, в первую очередь нужно было добиться того, чтобы они не заметили слежки. Лукас направился к ближайшим кустам ежевики и заполз под один из них, не обращая внимания на шипы.