***
«Марфа, сказал как-то вечером муж, вчера пришёл приказ, командируют нас в Брестскую крепость».
«Как же так? всплеснула руками Марфа. А как я тут одна останусь?»
«Почему одна? Поеду, обустроюсь и вас с Митькой заберу, уже с командиром оговорено все. Семьям тоже можно ехать, так что не переживай, в станице не останешься!» улыбнулся Марфе муж.
Что поделать, судьба у жен-солдаток такая только переезжай с места на место, куда мужа командируют, да молись. Проводила Марфуша мужа в Брест. Пришла домой, села на лавку, да и заплакала.
«Матушка, ты чего?» спрашивал Митька.
«Да ничего, сынок, ответила Марфа. Муторно мне как-то на душе, кажется, будто не увидим мы больше нашего папку!»
«Мама, да что ты такое говоришь? воскликнул мальчишка. Папа же обещал, что мы скоро к нему поедем! Правда ведь? Поедим?»
«Поедим, сыночка, конечно, поедим!» ответила Марфуша утирая слезы.
***
А на следующую ночь приснился Марфе сон, будто бы сидят они с мужем и Митькой за столом в хате, ужинают, а тут на тебе, дверь отворяется и входит свекровь-покойница. Прямо как в гроб положили, в том же платье, платок на голове и губы недовольно в нитку сжаты. Заходит и говорит: «Порченная тебе девка досталась, Мишаня! Пойдем со мной, я тебе невесту нашла другую!» И муж Марфушкин встает из-за стола да и идет с матерью. Марфа все кричит им вслед, мол, какая же она порченная, вон и живот на нос уже полез, двойня, сказали, будет! Да как проснется!
«Ох, нехороший сон, прошептала Марфа, не к добру!». Зажгла свечку да и встала на колени перед иконой молиться. Хоть и запрещали иконы, а Марфа верить не переставала, мало ли что там власть скажет, а Богу-то все равно виднее
Рассвет застал Марфу на коленях. Тяжело поднявшись, женщина отправилась топить печь, хлебы ставить, да скотину выгонять. Пока одно за другим дела, не заметила, как и к полудню время подкатилось, пора и обед готовить. Вошла Марфа в дом, только собралась горшки в печь ставить, как услышала по радио те роковые слова: «Внимание! Говорит Москва! сегодня в четыре часа утра, без всякого объявления войны, германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза!..»
Что было потом Марфа не помнила упала, там, где стояла, лицом на горячую печь. А вот сынишка Митька помнил Помнил тот жуткий вопль, который вырвался из груди матери, когда она услышала о начале войны и поняла, что ее мужа уже нет в живых
***
«Марфа Ильинична! Марфа Ильинична! слышит женщина голос своей помощницы Маруси. Пароход!»
Женщина прислушивается, верно, в отдалении слышен гудок, которым пароход всегда приветствует жителей Валаама слепых, безногих и безруких инвалидов, увешанных медалями за героизм и доблесть, за Победу во Второй Мировой войне. Инвалидов, сосланных на Валаам властями той страны, за которую они сражались и внешний облик городов которой они теперь портят своим присутствием
Ошибка по-французски
Кто так строит? Это просто безобразие какое-то! взмахнул руками один из архитекторов, склонившихся над картой Санкт-Петербурга, разложенной на большом столе, вокруг которого сидели еще несколько коллег-зодчих.
Вы только посмотрите на это! поддержал его другой архитектор, нервно тыча в одну из новых улиц города. Тут же никакого вкуса, никакой логики! И это говорю вам я человек, построивший одно из самых прекрасных зданий города Адмиралтейство!
К сожалению, сейчас люди предпочитают оставлять это все в стороне. Им главное вовсе не барельефы и лепнина, не величественные шпили, а уродливые окна из пластика и самодвижущиеся лифты, философски заметил третий. То ли дело прекрасные минувшие века и мой потрясающий своим величием и красотой проект Зимнего дворца для Романовых?!
Ваш проект, простите, не отличался изяществом, в отличии от моего, заметил четвертый.
А что там у Вас? Лес из колонн? Да кому вообще нравится Ваш Казанский собор?! возразил ему оппонент.
Коллеги, коллеги! остановил спорщиков скромный голос пятого присутствующего, давайте успокоимся. Мы ведь говорили не о том, кто что построил, а о том, как непозволительно опошлилась и упростилась архитектура нашего с Вами родного города! Ведь в наше время, какие были прелестные здания, взять хотя бы Михайловский замок
Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, так что ли? проворчал шестой собеседник.
Ну а почему бы и не похвалить, если есть за что! В отличии от Вашего второго «леса из колонн», как уже выразились ранее хоть Вы и не приложили руку к проекту Казанского, но тоже построили достойный «лес». Ваш Исаакиев, можно сказать, лес двухэтажный!
Бросьте, подал голос седьмой зодчий, до сих пор молчавший, Исаакиевский собор вполне неплох.
Еще скажите, что Ваш проект Главного штаба вершина зодчества, ухмыльнулся первый.
Да уж всяко лучше, чем та крепость, что Вы построили! отбил седьмой.
Спорщики еще долго могли бы препираться, если бы не обратили внимание на восьмого присутствующего.
А почему же Вы молчите? спросил его первый.
А что я должен сказать? ответил тот.
Раз Вы здесь, значит тоже построили что-то знаменательное и важное для облика нашего города?!
Вовсе нет, улыбнулся восьмой. Более того, я даже никогда не был в России ранее
Так кто же Вы? возмутился четвертый.
Скромный врач, член Королевского общества в Эдинбурге. Это Англия, знаете, да?! Всю свою жизнь я занимался химией, преподавал в Университете в Глазго и вот однажды волею Википедии оказался здесь рядом с Вами, великими зодчими, хотя я ничего не смыслю в архитектуре и она мне абсолютно безразлична!
Да Вы нахал! вскричал было первый. Шпион и изменник!
Зодчие хотели еще что-то добавить, но вынуждены были прервать свою беседу, застигнутые первыми проблесками утреннего солнца и шагами смотрителя Александровского парка, проверяющего все ли в порядке, не случилось ли чего за ночь. Они были вынуждены замолчать и оставить свои споры до следующей ночи, ведь статуям, даже в Санкт-Петербурге, не положено разговаривать на глазах у людей
Пирожки с ливером
Серегу Сотникова все знали, как отличного токаря и справедливого парня. Друзья уважали его за обостренное чувство справедливости, а начальство ценило за исполнительность и добросовестность. Только один недостаток был у Сереги любил он выпить, но, к слову, работе это мешало редко, да и чтобы напиться Сотникову нужно было много спирту.
Хороший ты мужик, Серега, любил говорить ему начальник цеха Архип Исаевич, но что же ты пьешь как последняя скотина?
Ну вот такой я человек, товарищ Архип Исаевич, отвечал обычно Серега. Не могу бросить, да и зачем, работе оно ведь не мешает. На жену руки не поднимаю, пацана своего порю только за двойки, да за хулиганство, но так оно ведь и положено. Деньги в дом приношу. Чего еще надо?
Чтобы пить бросил!
Ну у человека хоть какой-никакой, а недостаток должен быть. А так какой же это человек? ухмылялся Серега.
***
В тот день утро у Сереги не задалось. Накануне у друга был день рождения и как положено посидел Серега в гостях, да так, что и не помнит, как домой пришел и где оставил получку и премию. С утра жена с него чуть три шкуры не спустила, кричала так, что аж на соседней улице было слышно, проклинала как могла, а потом схватила пацана в охапку и поклялась, что ноги ее больше в этой квартире не будет, потому что с алкашом жить себя не уважать. Выслушав все это, Серега принял спирту и пошел на работу. По пути встретил друга Петьку, тот начал спрашивать, что да как и раз такое горе предложил еще выпить для успокоения нервов. Только через пару часов Архипу Исаевичу удалось разогнать друзей по рабочим местам.
Вот что за безобразие, бормотал Сотников, прилаживая новую деталь, трудимся в поте лица, а платят нам гроши!