И вот наконец тяжело нагруженный фаэтон медленно тронулся с места, покачиваясь, набрал скорость и покатил. Размеренный цокот подков напоминал Ниган-ханым времена детства и юности, когда поездки на острова были такими редкими и долгожданными. Когда проезжали мимо рынка, Осман стал здороваться со знакомыми: с лавочниками, которые замечательно помнили семью Ышыкчи, хотя не видели ее уже два года, и с пассажирами других фаэтонов. Здороваясь, он каждый раз подносил руку к шляпе, так ни разу и не приподняв ее над головой, и пояснял матери, с кем именно поздоровался. На зрение Ниган-ханым не жаловалась, но все равно внимательно слушала: мясник Фотий перенес лавку в другое место, Михримах-ханым с семьей тоже недавно перебралась на остров, вот идет с дочерью на рынок Зекерия-бей, занимающийся табачной торговлей, напротив церкви строят новый дом, семья торговца железом Саджит-бея еще в Стамбуле, адвокат Дженап-бей пропалывает свой маленький садик, ставни в доме Исмет-паши раскрыты, в доме бежавшего в Европу от судебного преследования торговца Леона теперь живут другие люди.
— Как быстро бежит время! — пробормотала вслух Ниган-ханым.
Чтобы понять, услышали ее или нет, украдкой взглянула на сына и невестку Похоже, не услышали, думали о своем. «Как быстро бежит время!» — снова подумала Ниган-ханым и, глядя на телегу водовоза, запряженную ослами, стала размышлять о других семьях торговцев. На какое-то время ей показалось, что она ощущает с ними некое душевное родство. Однако потом она стала искать доказательства уникальности своей семьи: Перихан очень красива, внуки здоровы, сын трудолюбивый. Но все это выглядело не очень убедительно, и настроение стало портиться. Фаэтон приближался к дому, а Ниган-ханым мучило неведомое ранее чувство: да, думала она, моя семья — самая обычная семья, ничем не выделяющаяся среди других семей турецких торговцев. Потом ей пришло в голову утешиться воспоминаниями.
Прошлое! Именно мысли о прошлом вселяли в нее гордость и любовь к жизни. Будущее было неопределенным и страшным: где взять уверенность в том, что однажды неведомая ужасная волна не разнесет на куски их жизнь, не порушит компанию и семью? А время так быстро бежит! Ниган-ханым хотелось бы, чтобы оно текло не торопясь, чтобы перемены происходили медленно, чтобы новое было великодушно к старому, чтобы все были довольны временем и жизнью и не приглядывались к другим с пристальным интересом.
Фаэтон остановился, Ниган-ханым осторожно вышла. Одна из лошадей устало качнула головой и гневно заржала. Лето началось.
Глава 37
УКЛАДКА РЕЛЬСОВ
Рефик проснулся от шума. На улице, прямо под окном, лаяла собака. Он узнал ее по голосу: лохматый пес Наджи. А вот и сам Наджи говорит ему: «Тише, Великан, тише!»
Рефик посмотрел на часы: начало первого! «Сегодня последний день. Восьмое сентября 1938 года». Сегодня в построенный Омером туннель должен был въехать рельсоукладочный состав. Если Омер не успеет сдать туннель вовремя, ему придется оплачивать простой состава из своего кармана: тысяча лир за полдня. Рефик, впрочем, еще до того, как лечь спать, понял, что Омер успевает.
Четыре часа назад он сходил к туннелю, посмотрел на лихорадочную суету и понял: успеют! Омер не спал уже двое суток, большая часть рабочих работала две смены подряд.
Рефик встал с кровати, потянулся и прошелся по комнате. Вчера вечером он не смог уснуть из-за мыслей о работающих из последних сил людях и о своем собственном будущем. «План развития деревни» был готов, его оставалось только переписать набело, но что с ним делать дальше, Рефик в точности не знал. Всю ночь он просидел за столом, перечитывая свой труд и кое-что исправляя. Потом попытался уснуть, но не смог. Утром сходил к туннелю, вернувшись, все-таки уснул и вот сейчас проснулся от собачьего лая.
Рефик вышел из комнаты и пошел в уборную. Каждый раз, заходя сюда, он вспоминал день своего приезда, когда они с Омером разговаривали, глядя на этот каменный пол.