Роза, ты долгую жизнь прожила, но отрицаешь главное, мир не черно-белый, в нем много серых оттенков и бесконечная палитра преломлений. Нет абсолютного зла, как и нет рафинированного добра, они часть единого целого. Роль отца или матери в исковерканных судьбах девочек очевидна, Серафима попыталась свернуть со скользкой тропы.
Упоминание об отце Ларисы было лишним. Болтливость снова сыграла с Серафимой недобрую шутку. Любопытная соседка в покое не оставит, пока все не выпытает.
И действительно, глазки Розы Альбертовны заискрились, но Фима ее опередила.
Расскажи ещё о своих часах. Откуда они появились у Саввы Альбицкого, кто ему подарил? Или он сам купил? Где? У кого?
Серафима знала ответы, но она свыклась с ролью «обычного человека», а обычный человек именно так и будет допытываться о происхождении чудесных часов. Потом она попросит их посмотреть и забрать к себе на некоторое время. А уже дома, разговорит покойного Цубриггена, если его дух по-прежнему здесь.
Готовая в наступление Розочка растерялась от посыпавшихся на неё вопросов, наморщила лоб.
Аглая стащила часы у брата Савелия, так написано в дневнике. Савелий не заметил пропажи, особо ими не дорожил. Как они к нему попали не знаю. Одно помню, дедушка Савва часто бывал в разъездах между Петербургом и швейцарской Лозанной, служил управляющим в банке. Возможно, он приобрёл часы в одной из мануфактур или принял их в дар от коллег. Он был заядлый гольфист и любил ходить под парусом, участвовал в регатах. Победителям обычно дарили памятные хронографы.
Могу я их ещё раз посмотреть вблизи? Подержать в руках?
Конечно. Сейчас принесу.
Роза поставила чашку с чаем на столик и, бесшумно ступая в мягких заячьих тапочках, прошла в гостиную.
Аристарх, лежа на коленях Фимы, стоило Розе исчезнуть с кухни, замурлыкал:
Фокус-покус нам покажешь? С покойником поговоришь? Ммм, люблю я эти экзерсизы.
Тихо, Серафима зажала кошачью мордочку, молчи, куриная голова. Как я с покойным поговорю при человеке? Соображай!
Домовой обиделся на «куриную голову», зашипел аспидом, но остался сидеть на коленях.
Роза Альбертовна вернулась с часами, положила их на ладонь Серафиме. Та ощутила приятный металлический холодок, легкость и изящность конструкции: часы легко умещались в женской руке.
Подцепила ногтем и откинула крышечку.
Раньше при открывании часов звучал Бетховен. А как та сумасшедшая ударила их оземь, музыки больше нет. Да и чудес тоже, наверное, сказала Роза.
Не в музыке дело, а в механизме. Механизм в часиках занятный, полагаю, ответила Серафима, разглядывая на циферблате еле заметные латинские буквы, скорее всего клеймо мастера «H.С.Z.».
На первый взгляд, в хронометре не было ничего особенного, перламутровый циферблат с позолоченными стрелками, на котором все еще оставались темные следы от крови, современный часовщик не решился его полировать.
В нижней части циферблата над римской цифрой «шесть» красовался миниатюрный лунный календарь, хронографа не было. На цепочке на крошечном карабине болтался ключик в виде птички. Голубь или чайка не понятно. Гравировка на задней стенке была занятной несколько перекрещенных восьмерок напоминали распустившийся бутон розы, рисунок без сомнения имел сакральный смысл. Восьмерка символ бесконечности, в гравировке знаков бесконечности было ровно восемь. 88888888. Восемь бесконечностей, восемь таинств, восемь попыток остановить время и исцелиться? Первая владелица часов некая дама сердца, потом, видимо, Аглая, далее Роза, обманщица Ирина, четверо, остается ещё четыре раза перевести назад стрелки. Только в одном случае часы сохраняют молодость, в другом забирают. Почему? Корыстное или бескорыстное желание тому виной? Бабушка Аглая не старела очень долго, и вряд ли ее чудо было бескорыстным. Тайна остается тайной, и постичь ее Серафима пока не могла.
Часы не от друзей по команде, это точно, сказала она, для спортсменов мануфактура выпускала партии в честь определенной регаты или состязания по гольфу, они имели памятную гравировку, такие часы были полезны в обиходе, имели, по меньшей мере, секундомер, репетир и другие нужные мелочи, а здесь, что мы видим? Изящная перламутровая безделица с фазами луны, со странной гравировкой на задней крышке и недвусмысленной надписью на внутренней. Мой вердикт эти часы были изготовлены в единичном экземпляре и подарены красавице, а вместе с ними отданы душа и сердце мастера. О чем недвусмысленно говорит надпись: «Die Majestat meines Herzens und meiner Seele», то есть «Владычица моего сердца и души». А уже потом неведомыми путями часы достались твоему дедушке Савелию. Думаю, он купил их у прежних, перебивавшихся с хлеба на воду владельцев, за небольшие деньги, поэтому не дорожил и потери не заметил.
Роза Альбертовна задумчиво кивнула.
Дед Савва помнится, перерыл весь наш петербургский дом в поисках изумрудной запонки. Горничная поднимала ковры, двигала шифоньеры, маменька допрашивала маленькую меня могла ли я утащить драгоценность для своих кукол, слава Богу, нашли безделицу, запонка закатилась за книжный шкаф в гостиной. Если бы эти часы были дороги Савелию, он бы их точно из-под земли достал.
Вот и я о чем. У меня будет не совсем обычная просьба, Роза. Отдай мне их на время. Хочу исследовать цветочный вензель, полазить по каталогам. Возможно, наткнусь на клеймо мастера. Завтра обещаю вернуть часы в целости и сохранности, пообещала Серафима.
Только не вздумай молодиться, мало ли что опять пойдет не так, превратишься в юную гимназистку, жениха начнешь искать, меня бросишь, пошутила Роза, конечно, бери. Можешь и на пару дней задержать, исследуй со всей тщательностью. Я хочу разгадать их тайну.
Серафима рассмеялась. Уж что-что, а возраст не был для нее камнем преткновения.
Клянусь, ковырять палец и произносить бабушкино стихотворение я не буду. Тем более фаза луны не та. Погоди-ка!
Вот и заноза, которая беспокоила Фиму после рассказа Розы. Не та фаза! Ну конечно!
Вспомни, какая фаза Луны была, когда ты отдала часы Ирине?
Роза Альбертовна задумалась.
Да откуда я сейчас Черт подери!
Старушка хлопнула себя по лбу.
Вот я ворона. Забыла сказать ей и про зеркала и про лунные фазы.
И, тем не менее, женщина провела ритуал. В самом начале твоего рассказа Вениамин упоминает про новолуние, это я хорошо запомнила. Ирина не ждала полной Луны и прочла заговор в тот же вечер.
Неужели все из-за этого? Полнолуние сохраняешь молодость, новолуние наоборот. И зеркала вообще не причем. Как думаешь? с мольбой в голосе спросила Роза.
Серафима лишь пожала плечами, если бы она сама еще что-то понимала. Одна надежда на мастера Цубриггена.
Допрос с пристрастием
Ночь захватила размокший от дождя московский город, протекла смоляными ручьями по его улочкам и переулкам. «Ссспа-а-ть!» Маленькие дома испугались ее змеиного шипения, погасили огни. Спальные кварталы на окраине стихли, умолкли жилые островки в центре. Лишь по крупным улицам рекам по-прежнему тек свет, разливался ручейками в ближайшие переулки, но там угасал, впитывался в ночь.
Арбат спать не собирался. Гулящему бродяге все равно. Арбат смеялся, колобродил, пел и пил. Он дразнил ночь-захватчицу неоновыми всполохами, приглашал на теплые веранды послушать скрипку.
Тьма отступила, обогнула веселую улицу и растеклась между залатанных крыш Приарбатья. Обняла домик между Сивцевым Вражком и Плотниковым переулком черными рукавами, но не осмелилась приблизиться к тускло освященному мансардному окну, замерла у горшков с засохшей геранью и исподтишка заглянула внутрь.