Он молча взял кувшин.
Господин мой просит принять. приоткрыв дверь, предложил он охране.
Стражники переглянулись и с подозрением осмотрели коридор.
Вы можете пройти. догадался Касис об их сомнениях. Только, пожалуйста, по одному.
Мы на посту. с сожалением сказал один из них.
Вы отказываете гостю царя? спросил Тарш, оказываясь возле двери и забирая у Касиса кувшин. Парни, я не люблю пить один. Не с рабом же мне он демонстративно пригубил и протянул вино стражнику.
Через час, два довольных охранника пропустили в комнату странного перса раба в яркой рубахе. А ещё через минут десять сопровождали его в новые покои, которые полагались будущему воспитателю внука Иштумегу.
Глава 5
ЭтоЭто
Успокойся, пожалуйста. Он всего лишь сын пастуха. Не следует удостаивать его чести обращать на него внимание.
Ты что, не понимаешь? Аметис была вне себя. Он сидел за одним столом с нами. Отец пожаловал ему платье он уже не простолюдин, нет. Он знатный перс, которого одарил царь Мидии. А эта какова? Надо же, её сын ещё не родился, да и мальчик ли будет, а она уже озаботилась наставником. Кто он? Я желаю знать.
Спитам выглядел растерянным. Зять Иштумегу действительно не понимал, отчего супруга озаботилась произошедшим. Это бесхребетное создание уже считало себя наследником трона, раз закон так гласит, а понять, что закон как оглобля колесницы не мог. Словно плевок на поверхности ручья он плыл куда его несло течение. А течением был Фаракш главный мобед, который рвался к власти, с целью начать непримиримую борьбу за веру пророка.
Аметис это, понятное дело, не нравилось она всячески пыталась давить на мужа. Её не прельщало быть всего лишь ширмой, за которой маги будут проворачивать свои делишки. Вот если бы получилось уговорить отца сделать наследником её сына, в обход зятя А в этом случае у неё появлялся другой противник ещё не родившийся ребёнок Манданы.
Хорошо, я разузнаю. робко начал Спитам, но Аметис не дала ему закончить.
Да уж разузнай. с оттенком раздражения предложила она, наперёд догадываясь, каков будет источник сведений. И очень желательно заведомо пресечь все его сношения с Амдэроешем.
Это совершенно излишнее. раздался голос за их спинами.
Они обернулись. Главный мобед давно завёл привычку появляться неожиданно. Единственное место, куда он не входил без предупреждения, была их опочивальня предварительно кашлял или стучался. Ни один стражник или раб не смел ему в этом помешать.
Аметис поглядела на него с неприязнью. Зато Спитам облегчённо выдохнул наконец явился тот, на кого можно свалить решение вопроса, мучавшего его жену. Он счастливо улыбнулся, уже считая, что всё решилось само собой.
Его скоро здесь не будет. уверенно заявил Фаракш.
Ты в этом так убеждён? осведомилась Аметис, с презрением глядя на расслабившегося мужа.
Да. Едва ребёнок появится на свет, твой отец отошлёт его обратно в Пасаргады, вместе с наглым персом.
А Мандана? с затаённой надеждой спросила интриганка. Мандана тоже уедет?
Нет. Твоя сестра скорей всего останется здесь. Царь Царей хочет отозвать свои войска из Пасаргад, и она остаётся тут как заложница, вздумай Камбуджия поднять мятеж. К тому же её отсутствие ослабит царя Аншана.
Зато укрепит здесь. взвилась Аметис, которой меньше всего хотелось видеть сестру во дворце Иштумегу. Ей тут не место.
Без сына ей не заручиться чьей-либо поддержкой никто не захочет видеть на мидийском престоле перса ни отца, ни сына.
Но мой муж
А она твоя старшая сестра. бесцеремонно перебил её мобед. И по закону у Камбуджии больше прав на трон, но если сын Манданы будет воспитанником Пасаргад, то он тоже будет считаться персом. Разлучённый с матерью, он будет мало подвержен её влиянию.
Аметис заметно приуныла, хотя сочла сказанное Фаракшем не лишённым смысла. На таких условиях Аметис была согласна терпеть присутствие сестры. Вдобавок сможет за ней присматривать. А уж это она сумеет сделать.
И когда отец намерен изгнать её сына? почти торжествуя победу, спросила принцесса.
Едва родиться. убеждённый в скорой смерти её племянника заверил мобед. Не пройдёт и месяца.
*
И сколько ты хочешь за всё это?
За ночь Касис ещё трижды бегал на кухню Тарш даже во дворце Иштумегу не изменял своим привычкам. Попойка длилась почти до утра. Дошло до того, что один из стражей, заходивших выпивать с щедрым хозяином поодиночке, вконец «устав», завалился спать. Сидел на рабской циновке, опершись на копьё.
Посреди ночи его напарник, более стойкий, опомнился, спохватившись, что вскорости придёт начальник караула и станет проверять хорошо ли несут службу его подчинённые, на что Тарш, к тому времени тоже изрядно пьяный, заверил его, что всё будет «смазано мёдом». Пришлось ему занять место уснувшего охранника. Вместе с Касисом они разоблачили спящего и он, нацепив его куртку и слегка пошатываясь, заступил на пост.
Десятник заявился аккурат через четверть часа, пребывая в таком же состоянии, что и стоявшие у дверей выпивохи. При его появлении Тарш вытянулся, словно пронизанный снизу копьём, стараясь не дышать и не моргая. Начальника караула сильно шатало и он чуть не вырвал древко у новоиспечённого охранника из рук, стараясь устоять на ногах, что, однако, не помешало убедиться в способности подопечного крепко держать и щит. Удовлетворившись результатом проверки он, икая, удалился, придерживаясь за стену.
Всё же часа за два до рассвета компания угомонилась и успела перехватить немного сна перед сменой караула.
Тарш проснулся одновременно с Касисом, который перед отправкой на кухню за завтраком для господина, растолкал стражников. Те, смутно припоминая события прошедшей ночи, чувствовали себя неловко, постоянно пытаясь просить прощения о принесённом господину беспокойстве, на что Тарш ответил благодарностью за прекрасно проведённое время.
После завтрака они отправились в город.
Э-э. задумчиво протянул торговец, силясь распознать насколько богат его покупатель.
С виду простой воин и даже не мидиец, однако вёл себя как важный господин, а за его спиной стоял молодой раб, лет восемнадцати, который мог стоить не меньше пятнадцати монет серебром. Тут важно не прогадать.
Восемь. решился торгаш, разглаживая складки роскошного длиннополого кафтана, расшитого серебром и жемчугом. Тут же на прилавке лежали выбранные покупателем не менее роскошные штаны и сапожки. Такой товар ты, господин, не сыщешь нигде. Хоть обойди весь базар.
За эти ношеные одежды восемь? придрался к товару Тарш. Ты прав, такого я на этом базаре не найду. он состроил пренебрежительную мину. Пять.
Ношенные?! вскричал продавец. Да этот наряд стоит одиннадцать. Господин мне понравился, и лишь поэтому я прошу девять, пусть даже в убыток себе. Сам бы носил, но деньги нужны.
Раз этот товар стоит десять, отчего хозяин отдаёт за семь?
Я вижу, господин, как изящно он сидит на тебе, и поэтому отдаю за девять. Он сшит на заказ прямо на твою фигуру.
Отчего же заказчик не купил его у тебя? Видимо, ему что-то не понравилось?
Всё понравилось, господин. Просто торговец не придумал ничего лучшего и прошептал с прискорбием, он умер.
Так ты что, вознамерился продать мне одежду с мертвеца? Тарш деланно возмутился. Я и трёх за него не дам.
Нет-нет, что ты. врал напропалую продавец. Отец заказывал для сына, но торгаш закатил глаза к небу, сыну носить траур по родителю. Клянусь Огнём, сам только вчера узнал. Не пропадать же такому товару. хитрец ласково погладил одеяния. Первый день лежит, тебя ждёт, господин.
Семь. приговорил Тарш и ловко перехватил ручонку пострелёнка, лет двенадцати, проходящего мимо, намеревавшегося сдёрнуть с его пояса кошель.