Алексей Рябинин - С миру по нитке стр 2.

Где теплый ветер смел золу

Июльских звезд. Где полночь правит.

Лакеи искренне картавят,

И гости тянутся к столу.

Иван был рад, хотя и злился

Еще на друга своего.

Однако Герман повинился:

 Ах, Ваня! Знал бы ты, кого

Я нынче встретил! Ты б смирился.

 Ты опоздал из-за него?!

 Из-за НЕЁ, мой друг Горацио!

 Я тут, как ворон на снегу!

Хочу бежать, да не могу!

Ведь слово дал  тебя дождаться.

Ты предо мной теперь в долгу.

 Поверь, мне есть чем оправдаться.

 Так кто она? Раскрой секрет.

 Позволь, я сохраню интригу.

 Признайся, что проспал, amigo10.

 Oui, vous etes ivre, cornet11!

Уже мазурку отыграли,

А бастион еще не пал.

Dom Perignon12 не подавали.

Хозяин к винам ревновал.

Но для коллекции в подвале

Бутылок шесть не открывал.

Зато в саду был явный спрос

На крепкий пряный Kalvados13.

(На полке каждого тогда

Ремарк томился в три ряда

И «Триумфальной арки» свод

Сближал начитанный народ.)

Им было время оглядеться,

Войти во вкус и заскучать,

Сорвав невинности печать

С истосковавшегося сердца,

Когда часы пробили пять.

Иван не сразу отозвался,

Как будто был мертвецки пьян.

Напрасно Герман надрывался:

 Да что с тобой? Очнись, Иван!

Пора задабривать Морфея!

Иван смотрел куда-то в ночь.

 Ты веришь в призраков?

 Не верю.

 Я слышал голос. Он точь-в-точь

Похож был Впрочем, я ошибся.

 Не дОлжно было пить вино.

 In vino Veritas14! Давно

Ты был последний раз в столице?

  Mon cher15, взгляни на эти лица!

Столица тут уже давно.

Интрига, впрочем, затянулась.

Здесь впору закричать: «Сюр-приз!»

 Таков был Танечкин каприз.

 Татьяна Ларина вернулась?!

Но как же свадьба?

 Развелись.

 И ты молчал?!

 А как иначе?!

Они ведь пленных не берут.

Им откажи, они заплачут

 Невольно скажешь: «Et tu, Brute?»16

Запомним это настроение.

Оно поможет оправдать

Мое безудержное рвение

Вам эту повесть передать.

Обида? Тайная измена?

Неразделенная любовь?

Что заставляет вновь и вновь

Тревожить струны Мельпомены?

Что гонит нас из теплых нор

Навстречу ветру и туману?

Мы доверяемся обману

И верим в искренность сестер:

Аглаи, Ефросины, Талии17 

Обличий много у любви.

Признайтесь, сударь, что и вы

Не раз им косы заплетали.

 К чему весь этот маскарад?

 Мы на балу. Тут все несвято.

Душа порой  и та из ваты,

Не то что бороды оклад.

К тому ж у Тани есть резон.

Пойми, ты ей небезразличен.

Но дабы соблюсти приличия,

Она должна «держать фасон».

Что ж, маски сорваны. Иван

К Татьяне медленно подходит.

Печальных глаз с нее не сводит.

 Мне шанс второй судьбою дан.

Татьяна, сжалься надо мною!

Она к нему стоит спиною.

Вся словно в лед обращена.

Острее бритвы тишина.

Поймать пытаясь настроение,

Он отступает на мгновение

И, взяв шампанского бокал,

Роняет грусть на дно зеркал.

 А ведь когда-то мы с тобою

Клялись друг другу под луною,

Что нас ничто не разлучит.

Подумать только

 Замолчи!

Она неловко обернулась.

Каблук скользнул. Луна качнулась

В ее заплаканных глазах.

Она успела вскрикнуть: «Ах!»

И я бы не придумал краше,

Как разрешить старинный спор.

Немного драмы? Por favor18!

«Счастливый случай»,  кто-то скажет.

А может быть, умелый fleur19?

У южной ночи свой обряд.

Рельефы скал, как древний ящер,

И сотни раковин гудящих

На море черное глядят

Из покосившихся окОн.

Здесь сны не выглядят спасением

От бесконечного веселья.

Рассвет  заветный Рубикон.

Идеальный шторм

Блокнотик

Ни о чем

Взрослые сны

А сон опять загоняет меня в подвалы.

А дальше  больше: маньяки и все такое.

Но я-то помню, раньше-то как бывало 

Девчонки снились, солнышко над рекою.

И руки снова тянутся под подушку.

Они мешают спать и пускают корни.

А после душат, чужими руками душат

И наполняют рот мне сухим попкорном.

Я снова маленький, словно зверек пушистый.

Меня не слышат, точнее, не замечают.

Я слышу выстрел, отчетливо слышу выстрел.

Иду на свет и, проснувшись, его включаю.

Выбор

Может, и жил бы я с Богом в избушке

Возле реки.

Пил родниковую с глиняной кружки,

Ел бы с руки.

Корни деревьев и сонные травы 

Сила и кровь.

Даже охота не ради забавы,

Как и любовь.

Я бы ловил молчаливую рыбу,

Правил забор

Жаль, что для грешника это не выбор,

А приговор!

Долгая разлука

День отступил, и тонкий ломтик сумрака

Уже разбавил скованность пруда.

Но я скучал, и мне пришлось додумывать,

Чтоб оказалась пятницей среда.

Тянулось время, множа расстояния,

Тянулся к голубям дворовый кот.

Минутной стрелкой в зале ожидания

Меж облаков тянулся самолет.

Разлука что? Когда наврешь с три короба,

Улыбка на прощание  не грех.

 Ты мне звони Не важно По межгороду

Алло! Родная Как ты?

 Лучше всех!

Ты лучше всех. Мне снятся понедельники.

Как много понедельников в году!

Безумие, достойное бездельников

И сонных рыбок в сумрачном пруду.

Разговор пьяного с луной

Что ж ты скалишься, белозубая?

Столб фонарный тебе я, что ль?

У тебя роман с этой клумбою,

У меня головная боль.

Не гляди на меня, хорошая.

Я соперник тебе едва ль.

Не завидно мое скоморошество

И не с водки моя печаль.

Не веди обо мне напраслину

Синим звездам в ночной тиши.

Поминаю я, а не праздную.

Вот и пью на помин души.

Там, за речкой, за далью дальнею,

Не поверят, кому сказать,

«Ждет любимая в маленькой спальне»,

Все повыплакала глаза.

А вернусь, поспешу раскаяться,

Что судьбу свою разменял,

Так она же со мной намается,

Как намаялась без меня.

Оттого и брожу по свету я,

Что всю жизнь от себя бегу.

И скатилась луна монетою

Прямо к пыльному сапогу.

Новый Авалон

Зарифмованный ангел,

Боящийся высоты.

В отражениях видящий полумеры

Площадей, избегающих суеты.

Авалон, победивший свои химеры.

Ржавый флюгер Залива,

На чьем крыле

Примоститься мог бы любой журавль.

Гонит в море выводок кораблей,

Оставляя на привязи свой корабль.

Мальчик

Голый мальчик на берегу,

Только-только привыкший к шагу,

Не дает заскучать врагу.

Машет прутиком, словно шпагой.

Побороть бы в себе слугу,

Воспитать бы в себе отвагу.

Но его незатейлив мир.

В детской шалости нет злодейства,

И походки его пунктир,

Словно письма себе из детства.

Город детства

Город, деревня, точка на карте, местность 

Выдуманные, взятые с потолка,

Это твоя причастность, твоя ответственность 

Детство твое. От потерянного носка

До разодранных брюк о соседский забор, до драки

С малолетками за футбольный мяч.

Это первая кличка твоей собаки,

Первая в жизни смерть и твой первый плач.

Это, поверь, всегда невеликий город.