На пути в редакцию я вижу, что в обеих комнатах включен свет. Все-таки уже осень. Оказавшись в библиотеке, снова набираю номер подруги и тут слышу звонок за закрытыми дверями редакции. Узел в животе превращается в гнев, пронизанный разочарованием. Без предупреждения открываю дверь и выкрикиваю:
Ханна!
Она тут же выходит из соседней комнаты и закрывает за собой дверь.
Привет, Кара! Подруга выдавливает улыбку. Раньше ей это лучше удавалось. Что ты здесь делаешь в такое-то время? Ее щеки дергаются от попыток улыбнуться.
Я отключаю звонок на ее телефоне. Этот раздражающий звук наконец затихает. Комнату наполняет тишина, и между нами повисает напряжение.
Хотела навестить свою лучшую подругу, принести ей завтрак, говорю я и поднимаю бумажный пакетик в нем мой обед. Она не отвечает на звонки. Ты ее не видела?
Услышав саркастичный тон, Ханна опускает взгляд на пол.
Почему ты от меня прячешься? настаиваю я.
Она отвечает не сразу.
Знаю, ты не хочешь об этом слышать, но Она громко сглатывает. Но у меня есть информация, что Беверли не выписалась из отеля, в котором, судя по всему, жила.
Опускаю взгляд и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Ах, да? Мои слова звучат вызывающе. Я, вообще-то, видела чат, где она рассказывает, как наслаждается в Пизе солнцем и парнями.
Ханна энергично качает головой. Пара каштановых прядей выбивается из хвостика.
Это невозможно.
Кто сказал? И откуда у тебя подобная информация? стараюсь говорить нейтральным голосом. Очень непросто. Я так надеялась, что все прояснится.
Она снова медленно качает головой.
Не могу рассказать.
Проклятье, Ханна! я повышаю голос. В нем слышится разочарование. Мы всегда все обсуждали, между нами нет тайн. Что происходит?
Она явно борется с собой, взгляд мечется по комнате. И наконец отвечает:
Не могу тебе рассказать. Пока нет. Пожалуйста, Кара, ты должна
Качаю головой.
Нет, Ханна. Я ничего не должна. Ты тогда предупреждала меня насчет Мейсона, не помнишь? Он тоже раздавал мне указания, потому что не доверял. Сейчас ты поступаешь точно так же! бросаю ей в лицо. Подруга даже не морщится, но я вижу, как она сглатывает. Если ты мне не доверяешь, то Не хочу признавать, что наша дружба, существующая с самого садика, рушится. Мысленно вырываю вчерашние страницы из ежедневника. Я не в силах изменить все к лучшему! Как я вообще могла в это поверить.
Кара, пожалуйста! начинает Ханна, ее взгляд мечется, словно она лихорадочно ищет текст, который сможет прочитать. А помнишь, как все началось с Мейсоном?
Отступаю и отмахиваюсь от возникших перед глазами картинок.
Я пыталась с тобой поговорить, но ты была еще не готова. Ты всегда больше верила ему, чем мне. Помнишь? Поверь хотя бы сейчас. Пока я не могу рассказать тебе больше.
Как ты вообще можешь это сравнивать? кричу я, потом поджимаю губы и покидаю редакцию. Несусь между темными стеллажами с книгами, выскакиваю на улицу, хватая ртом воздух. Приходится бороться со слезами, обжигающими глаза. Никогда не думала, что нехватка доверия может сделать так больно.
И все из-за какой-то статьи! Медленно бредя в сторону Дома Воронов, я вспоминаю все, что знаю о расследовании Ханны. А это немного. Судя по ее возражениям по поводу моего переезда в Дом Воронов, расследование связано с этим обществом. Возможно, она хочет, чтобы я стала шпионить. Полный абсурд. Почему именно сейчас подруга вцепилась зубами в прошлогоднюю историю? Столько всего интересного можно рассказать. Например, по кампусу все еще бродят зловещие типы с большими сумками. Они способны в любой момент достать камеры с гигантскими объективами.
Статья об учебе Джошуа Прентисса в Святом Иосифе вызвала бы интерес далеко за пределами кампуса. Не считая эксклюзивного интервью с Ханной в выходные перед началом триместра, в «Шепчущем» не было ничего о сыне президента США. Ни одной заметки. Охрана кампуса пытается прогнать папарацци с территории, но безуспешно. В онлайн-изданиях желтой прессы можно найти больше о Джошуа Прентиссе, чем в «Шепчущем». Вопреки здравому смыслу Ханна отмела наши с Лукасом советы воспользоваться эксклюзивным правом студенческого журнала. Все статьи «Шепчущего» попали бы в онлайн-издания, получили бы огромную аудиторию, а значит, и известность. Это был первый раз, когда я не смогла понять подругу.
В сумке вибрирует телефон. До последнего надеюсь увидеть номер Ханны, но на дисплее высвечивается «Тайлер Уолш».
Да? отвечаю я.
Что-то случилось? Тайлер кажется встревоженным. Его забота переполняет чашу весов, а точнее, слез. Я качаю головой. Он, естественно, ничего не видит и повторяет вопрос, уже настойчивее.
Кара, рассказывай! просит он. В трубке слышу женский голос, интересующийся, что ему принести. Тайлер просит подождать секунду. Часть меня этому радуется. Другая, самая мерзкая часть, понимает Тайлер еще не завтракал. Но сейчас он мне нужен. Человек, которого я знаю всего пару недель, стал моей единственной опорой. Как такое случилось?
Вместо ответа я лишь всхлипываю.
Ты где?
Падаю на скамейку в парке. Влага тут же пропитывает штаны.
Я в парке. Прямо за мостом. Не хочу жаловаться, не хочу умолять его прийти и объяснить, почему мне кажется, что лучшая подруга меня бросила. Да и не нужно.
Никуда не уходи. Я сейчас буду.
Я слышу, как женщина о чем-то спрашивает. Тайлер извиняется, объясняя, что появились важные дела.
По крайней мере, я ему важна. Эта мысль могла сделать меня счастливой. Но мрачные тучи над головой все портят. Сегодняшний день доказывает: счастье умение замечать его, даже если оно прячется среди переживаний и плохого настроения.
Даже внутренний голос полон сарказма. Снова сосредотачиваюсь на Тайлере, который несет в трубку какой-то бред, и я не понимаю смысла. В голове лишь всплывает имя Джейн Остин. Не важно, что именно он сказал. Важно, что он не завершает звонок, а продолжает болтать, даже когда его дыхание учащается от бега. Уже одно это заставляет меня улыбнуться, хотя при мысли о Ханне горло сжимается.
Вскоре вижу друга на дороге. Пока он мелет про то, что Плохие Парни были популярны еще в далеком прошлом, его дыхание становится все спокойнее. Тайлер приближается ко мне чуть ли не расслабленный.
Я упустил свой завтрак в «У Евы», теперь ты должна пойти туда со мной, говорит он в телефон, хотя уже стоит перед скамейкой.
Я завершаю звонок, потом убираю телефон в сумку, прежде чем поднять взгляд. Искорки в его глазах придают уверенности. Настроение улучшается.
Должна? переспрашиваю и стараюсь не улыбнуться в ответ. С Тайлером это практически невозможно. Какими бы ни были обстоятельства.
О, да. Ты же не можешь взять на себя ответственность за то, что мое идеальное тело свалилось без сил, не так ли? Он протягивает руку, и я беру ее. Он с силой поднимает меня. Я падаю в его объятия. Короткое мгновение мы стоим очень близко друг к другу. Узел в моем животе взрывается, и покалывание расползается по всему телу. Быстро отстраняюсь. Мозг бьет тревогу. Между нами никогда такого не было.
Давай сходим к Еве, даже это короткое предложение произношу сбивчиво. Потом спешно направляюсь в сторону, откуда прибежал Тайлер. Он быстро меня догоняет. Мы идем бок о бок, и я отчетливо ощущаю маленькое расстояние между нами.
Ни словом не обменявшись, подходим к маленькой светлой пекарне. Старомодный колокольчик над головой приветствует нас веселым звоном. Покалывание в теле наконец прекращается, и неловкость уходит. Да, мне неловко. Мы дали друг другу ясные сигналы, а я себе клялась больше никогда не превращаться в жалкое существо, как тогда, после Мейсона. Сейчас нужно сосредоточиться на учебе и на вступлении в общество Воронов.