И любой конструируемый мир позволяет как-то «определять» существующее включение, но никакой «мир» не может игнорировать «включение».
Возможно, действительно-происходящее это «вещь в себе», которую невозможно игнорировать, но общение с этим наше «Я» может осуществлять только через некую «систему миров», которая и является свободной системой конструирования и актом нашего творения целостности.
Возможно, «миры» могут существовать в качестве текста, рассказа, традиции, образов, воспоминаний, и действительного присутствия И это что угодно, но это ни в коем случае не примитивная ложь. Ложь это не только то, что нельзя проверить эмпирически, тут сложные отношения с эмпирическим. Разве мои воспоминания еще существуют (происходят)? Они существуют, но как воспоминания, то есть с точки зрения эмпирической данности (науки) это ложь (отсутствие), а с точки зрения моих состояний они наличествуют. И так со всем, с любым, что существует «в том мире», с государством, с человеком вообще, с человечеством, с игрой Они там «есть»! И Киты, которые поддерживают землю, и крокодилы-тотемы, и всякие ночные страхи И все там живет, в том мире, но это истина или? А что тогда ИСТИНА? Или можно говорить только о научной истине, а все остальное это нечто иное, не ложь и не истина10, возможно, неправильные высказывания? Но как такие высказывания сделать истинными, возможно, нужно их каким-то образом переработать?11 Но всем известен итог таких переработок12, при этом сведение такого к «относительности» это тоже очередное слабое решение.
Метамышление: бесполезность и наличность
Возможно, метамышление это не эзотерическое мышление, не противоречивое, не примитивное, не, оно тоже непротиворечиво в своем разворачивании. Оно не выдумывает надуманные сущности, тонкие материи или энергии, которые воздействуют на очередную природу, вызывая при этом изменения в экспериментах, что противоречит закону сохранения энергии. Такое мышление не сочиняет излишних существ, которые стоят за сознанием, и таким образом двигают телом человека.
И все примитивные представления о метамышлении это слабые мысли обывателей. А далее такое примитивное мышление впадает в научный примитивизм, сущностью которого является определизм определений13, классифицизм классификаций, аналитизм аналитизма, в итоге все разлагается на части, затем на части частей, а затем бисер, а после бисер Гессе. В итоге вырождение и деструкция мышления. А истинность такого сводится к конвенционализму, забывая в итоге об изначальных призывах к доказательности, непротиворечивости, экспериментализму, обоснованности, и об основательности всех тезисов, положений, постулатов оснований. Потому что в итоге, при поиске «оснований всего», окажется, что основания лежат «там», и являются таковыми, что определить их невозможно.
И метаконструкт не совсем схематичен, не совсем рационален, не совсем абстрактен и ни в коем случае не абсурден. Он дружит с фактами, но по-своему. Он опирается на традицию многовековых поисков ответов в границах свободного мышления. Его приложение это явленный разум, и только там находится его поле поисков и экспериментов.
И чем метафизические конструкции отличаются от научного выделенного мышления? Если по форме ничем, то что тогда, но так ли это? Или, возможно, действительное выделенное мышление не собирается становиться «последним учением о мире», а занимается только конкретной выделенной областью? И в таком смысле выделенное мышление достигает успехов, находясь в границах постоянного взаимодействия с конкретным обозначенным происходящим. И такое происходящее постоянно подтверждает или опровергает какие-то выводы о нем, а метафизические конструкции не пытаются двигаться по такому пути (это решение Канта).
Конечно же, на изучение ранее произведенных конструкций, их особенностей, частей можно потратить все отведенное время. Можно даже предложить другие конструкции, но в итоге окажется, что снова туман Возможно, Кант считал, что прояснения проблемы это понимание того, что все метафизические поиски это бесполезность, так как у активности нет никаких инструментов для того, чтобы схватить и понять «вещь в себе». Но при этом, как, предположительно, считал Кант, желание понять целостность или сами метастремления это извечная черта самой активности. И тут, конечно же, может быть мысль о том, что метафизика в качестве позитивной конструкции бесполезна
И всегда можно отрицать необходимость глобальных объяснительных состояний, но без этих «состояний определения себя во всем» наше присутствие становится обесцвеченным и тусклым, но это не означает, что объяснительные состояния это только иллюзия, и все, возможно, сложнее. Критический разум Канта это только схематизм разума, интересный, красочный изыск, но это только «мысль о том», а что на самом деле? И, возможно, за всем этим существует еще что-то, что-то загадочное, что может оказаться ни первым, ни вторым, и даже не бесконечными атрибутами субстанции Спинозы, а чем-то совершенно иным.
И стоит помнить, что все может быть инструментом для чего-то, все и слово, и народы, и финансовая система, теория войны, план операции, мое тело, и метафизика в том числе. Но каждое из этого становится инструментом по-разному и для разного. И всегда можно отрицать полезность метафизики в качестве физики или в качестве способа производить предметы быта, но в таком смысле, конечно же, метафизика бесполезна
2.1. Невозможность обнаружить основания в присутствующем (сущем). Бесполезность науки в вопросах поиска оснований
Человек размышляет о различных «взаимоотношениях, зависимостях и связях», он обдумывает «нюансы таких зависимостей и связей», на основании таких осмыслений могут предполагаться новые выводы, и решения после, а в последующем еще что-то в виде чего угодно, например актов, практики. Но не часто возникает вопрос о том, почему наличествует возможность думать обо всем этом, о чем можно думать14. И чем является «тотальное все это», а это: и условия, и возможности, и основания, и «звездное небо». И это не только все это представленное бытие, тут все несколько сложнее.
И можно как те, кто занят сущим или наукой, сказать, что хватит, установлено, что все эти связи просто «есть», и тут важно обдумывание только того, какие они есть, как они есть, что они есть и что из этого, и далее
Но почему присутствуют «именно эти», а не другие, и то, что за этим всем можно предполагать, «основание всего этого»? И почему такое основание может предполагаться в качестве трансцеденции, в качестве запредельности, какого-то «там»?
Но все такое «мышление» для ученого это нечто пустое, потому что «обращение к таким поискам» не приводит в итоге ни к чему, и на месте таких размышлений возникает только негативная метафизика Плотина или схоластика, а после пустые метафизические системы. И тут Кант очередной раз обрушит здание такой метафизики и объяснит, что тот, «кто тут», не обладает инструментарием для того, чтобы его «конкретная система» могла воспроизвести неопределимое «не то».
Да, но тот, «кто тут», не «только тут», и он, возможно, загадочным образом «связан с тем», то есть он и «сущность, но и существование» (Жильсон). Но в любом случае, его включенность в присутствующее не позволяет ему «оторваться от этого тут». Хотя по поводу этого тоже могут быть возражения, тут и сны, и, возможно, что-то другое15, устная традиция, а за ней и «акты отключения-медитации» И опыт таких актов наличествует, и сам процесс жизни, как указывали экзистенциалисты, как это ни странно звучит, но это именно «такой акт, предаваемый забвению». И единственно, что «открытие акта»16 может быть объявлено недействительным, безумным, отрицательным, ненаучным, запретным А после, для окончательного забвения бытия, нужно будет непробужденного окунуть в текучее, в какое-то времяпровождение Что позволит в итоге устранить его ВИ