Хорошо, полистаю обязательно. А сейчас, раз тебе уже значительно лучше, мне пора, Константин убрал книгу в рюкзак, пожал мне руку и исчез. А я будто завис в пространстве посреди комнаты, пытаясь понять, был ли он на самом деле или это у меня галлюцинации от переутомления после отжиманий.
Следующие три дня прошли в агонии. Я мало ел, плохо спал, сгрыз до крови все ногти на ругах, разорвал на части почти все свои книги, которые до этого бережно хранил в надежде распродать, и лишь отсутствие денег удержало меня от позорного запоя и путешествия во все тяжкие.
Было просто невыносимо сознавать, что я повстречал человека, способного решить все мои проблемы, и вот так просто с ним расстался. Он растворился в воздухе, оставив мне пустые надежды и телефон, который я чуть не разбил об стену в порыве ярости.
Хотелось бы сказать, что Константин позвонил именно в тот момент, когда я уже забыл о его существовании, или за минуту до самоубийства, или любого другого отчаянного шага, как это любят подавать в подобных историях, но это неправда. Все три дня я просто ждал. Я не мог думать больше ни о чем. Нервничал и ждал.
Константин позвонил в обед на четвертый день моих страданий. Он сказал, что хочет поближе со мной познакомиться за ужином у себя дома.
Я заеду в семь, подытожил он и повесил трубку.
И снова я не мог поверить, что все это взаправду. Я расхохотался как безумный, исполнил некое подобие победного танца и отправился в душ, где просидел под горячей водой около часа.
К вечеру я чувствовал себя намного лучше и живее, хотя по внешнему виду сказать это было сложно.
Ты точно в порядке? забеспокоился Константин, когда я сел на пассажирское сиденье. Выглядишь еще хуже, чем после аварии.
Да, все хорошо, ответил я смущенно. Похоже, пиццей отравился и поэтому дурно было эти дни. Но сейчас намного лучше.
Слабенькие вы пошли. Вам бы спортом больше заниматься да питаться нормально, а не фастфудом всяким.
Я хотел напомнить ему, что он сам мне эту пиццу и купил, но благоразумно промолчал.
Минут через пятнадцать мы остановились в коттеджном поселке около двухэтажного дома, где Константин жил с женой и дочерью.
Внутри было светло и просторно. Красивая мебель, но без излишеств и вычурности. Не дворец, но и не обычная квартира. Пахло вкусной едой и свободой, а не канализацией и табачным дымом. Именно так я представлял дом своей мечты.
В гостиной нас встретила Екатерина, жена Константина: красивая и ухоженная блондинка. Она попросила подождать в соседней комнате. Константин достал из ящика стола мою книгу и принялся молча листать ее, расположившись в изысканном кресле. Делал он это неторопливо и небрежно, будто просто убивал время в ожидании ужина.
Иногда он улыбался и даже издавал звуки, похожие на сдержанный смех, а порой поднимал глаза и пристально смотрел на меня, сидевшего на диване напротив, затем снова в книгу, снова на меня. Смотрел так, будто спрашивал: «Серьезно? И ты это называешь литературой?» или «И чего ты тут забыл? Я тебя пригласил чисто из вежливости, а твоя задача отказаться и не смущать меня в собственном доме».
Спустя полчаса молчаливого ожидания Константин положил мою книгу на стол, а из белого серванта, выполненного в современном минималистичном стиле, достал пузатую бутылку коньяка и два бокала.
Выпьем? предложил он, но не успел я ответить, как Екатерина позвала нас к столу.
Константин пожал плечами и вышел в гостиную. Я последовал за ним.
Екатерина приготовила уху с красной рыбой, название которой я не запомнил, запеканку с картошкой и грудкой индейки в сливочном соусе и несколько салатов, где из всех ингредиентов я узнал только креветки и мелкую фасоль. На столе не было ни майонеза, ни белого хлеба из супермаркета, ни дешевого пива и водки, как это бывало на любых застольях, куда меня обычно звали.
Мы с Константином пили коньяк из красивых бокалов, а не из замызганных рюмок, да и коньяк отличался от того, к которому я привык. Екатерина пила вино чинно и неспешно. Хозяева дома говори о литературе, искусстве, политике и спорте. Я слушал и наслаждался, чувствуя себя Мартином Иденом в гостях у Морзов.
Мы разговаривали обо всем, кроме моего творчества, хотя я надеялся, что Константин пригласил меня именно за этим. Я даже не знал в курсе ли Катерина, кто я и как здесь оказался, пока она не спросила:
А где вы познакомились? За Константином бегает немало писателей, но вы первый, кого он привел домой.
Константин посмотрел на меня испытующе, предоставляя мне право ответа.
В тренажерном зале, без капли сомнения произнес я, дожевав хрустящий лист салата.
Вы ходите в один зал? удивилась Екатерина. Костя постоянно там пропадает. И на работе, конечно.
Она для вида слегка закатила глаза.
На самом деле я не очень люблю тренажерные залы. Мне больше по душе заниматься дома. Не хочу хвастаться, но не так давно я отжался от пола тысячу раз. Сделал сто подходов по десять отжиманий, я довольно улыбнулся.
Серьезно? Отличный результат. А Костя год или два назад отжался пятьсот раз за тренировку. Вы знали? обратилась она ко мне.
Я покачал головой.
Константин улыбнулся. Видно было, что он оценил по достоинству мой ответ и молча встал из-за стола. Он ушел в ту комнату, где мы дожидались ужина, а вернулся с моей книгой.
Есть, конечно, над чем еще поработать, особенно над названием, но в целом неплохая начал он, но Екатерина перебила его.
Ну наконец-то! Мы думали, уже не дождемся тебя почти все съели, произнесла она, глядя куда-то поверх меня.
Я повернул голову и увидел знакомую девушку со светлыми длинными волосами, стоявшую на нижних ступеньках деревянной лестницы, ведущей на второй этаж. Константин говорил, что к нам должна еще присоединиться его дочь, но такой встречи я точно не ожидал.
Никита, воскликнула девушка.
Вы знакомы? удивились хозяева дома.
Я нервно улыбнулся, пытаясь выглядеть максимально непринужденно, и ответил:
Так кто же не знает знаменитость ЛитМета Лику Спаун. Или, правильнее сказать, Лику Авсееву?
Тоже мне знаменитость с порносайта, который выдают за литературный портал! Константин посмотрел на меня не без осуждения.
Это не порно, папа, это искусство! Знаешь, сколько смелости нужно, чтобы честно рассказывать о том, что вы все так усердно пытаетесь скрывать, будто секс это что-то постыдное! возразила Лика и обратилась ко мне: А ты что тут делаешь?
Пока я безуспешно пытался снова научиться говорить, Константин поднял над головой «Страсти» и торжественно произнес:
Принес мне настоящую книгу, и я подумываю ее опубликовать.
Вот она фраза, которую я так долго ждал. Но радости в тот момент я не испытал. Было ощущение, что я стал инструментом мести и воздействия на дочь.
Лика зло посмотрела на отца, на мою книгу в его руке, на меня и с возгласом «Предатель!» удалилась к себе.
После непродолжительного и молчаливого завершения ужина Константин позвал меня в соседнюю комнату:
Скажу откровенно, я не сторонник этих электронных площадок, где публикуются сомнительного качества книги. Сколько бы раз я туда ни заглядывал, ничего путного там не находил сплошная порнография и низкосортная фантастика.
Но Лика и правда пишет неплохо, хоть и порой слишком откровенно
Я знаю, холодно произнес Константин, после чего у меня отпало желание перебивать его, но этого недостаточно. С одной стороны, она пишет не настолько паршиво, чтобы оказаться в топе ЛитМета, чему я откровенно рад, с другой стороны не слишком хорошо, чтобы публиковаться в моем издательстве, да и сама она этого не хочет. И это не золотая середина, это посредственность. Что меня совсем не радует. За ужином я хотел по-человечески тебе сказать, что мы можем опубликовать твою работу, но Лика внесла правки в мои планы. Кстати, насчет правок книгу тоже надо будет доработать. Но это вы уже с нашим редактором обговорите. Все затраты мы берем на себя, но и сами решаем, где и как будем размещать электронную и аудиоверсию. Никакого ЛитМета, понятно?