– «Енъ» (см. «юнъ», не должно быть азбучным утвержденiе «наш»), «Одь» (в объемлющем добро умягчая?), «Ета» и «Ота» фиксирующие твердь напротив кириллических «Юсовъ» (обученья);
– «Ижа» по транскрипции уступает «Ижица», и по обозначению есть «что выросло, то выросло»: «в ином живете Аз». Цель мирянина «Цы Аз», царение жизни на земле в лучшем смысле – «Ижица».
На сем: в целом анализ показывает, что приведенная «буквица» есть скорее «неумелая выдумка», если не немного нескладная. Здесь же стоит отметить, что трактат этот ограничен кириллицею, но не ставит ограничений в поиске. Умягчения могут отражать раскрепощенье, выливающееся в новый поиск, жизненные уроки и преодоленье («i») или же паденье. Скажем, буквы «е», «с», «мь» находим в «семь-и (а)» («слово есть мыслете изменяет для Аз по жизни»), то есть человеку в его движеньи определено преодоленье ограниченности понимания семьи (не зря устройство мира отражает парность и объединение часто различного понимания двух семейных начал (к слову, довольно символично отнесение слова «понимание» к неисчисляемому)).
Стоит возвратиться к взрослому и ответственному взгляду, тогда, когда В. И. Даль понимал под «буквицей», если не вариативность написания (скажем «Укъ» (по записи «у») и «Оукъ» (по записи «оу»), либо же лигатурой «ᴕ» («оникъ»), или «Омега» и «Отъ»), то, возможно, и вовсе слоговое письмо (славянские руны), как «старинныя славянскiя писмена».
«Укъ» – «Оукъ». Здесь близко и должно быть простому пониманию.
Действительно важным существовавшим двойным элементом старинного славянского письма является различное написание «Оукъ» и «Укъ». Отличное начертанье по тексту часто идет в рамках одного письменного исторического источника, как, например, в Архангельском Евангелие. Другие примеры см. в приложении «Азбука в истории (Исторические примеры взаимозамен)». Суть этого отличия распознать не сложно, потому как «О» всегда было связано с окружностью мира («…Околь м. … объем. … Околица, ж. … окружная мѣстность,…»), с некоторой широтой охвата окружающего, тогда как указанье («У») единственно возможно представляет собою выбор из окруженья. Таким образом, когда в текстах начертано «о», то имеем «всеобъемлющее (чаще говоря о божественном мироздании)» или «объемлющее» (чаще говоря о видимом миропорядке), при «оу» («Оукъ») – «объемлющее и из объемлющего выбор» и при «у» («Укъ») – «объясненье/ указанье како твердо», впрочем, также подразумевая путь выбора из/на основе объемлющего. Без знания объемлющего «Указанье» это ложь. Включаются вероятности: «бабушка на двое сказала», как говорится, или поступок «под видом знания», проверка за чужой счет и на чужой риск. При том в речи русской «у» («укъ») не смещено в указанье, как в приказанье, распоряженье (в мирское управство). «Оу» же, в свою очередь, может расцениваться кем-то приоритетнее в начале слов, подчеркивая характер действия во внешнем. Обратный переток букв «оу», то есть в трактовке «на объемлющее указанье», исключается (поскольку, как минимум, непредметно) и выражается, скорее, «фита» (Ѳ. равновесие «о», центрирование «о»), а также группой продвигающих мышление знаков (от ɪ-а (» (и) а») к ѥ (» (и) е») и, далее, «ю» и «юсамъ» (передача познания), где «у» заменена вертикальной, отсекающей откатную систему в прошлое, чертой, а значащая буква «юсовъ» сопряжена с обращением вверх). Также характерной особенностью начертанья «Оу» является вторая часть в виде «у», сходная с «Ижица», то есть «выбор из объемлющего близкий, в сторону ижица».
Итак, при прочтеньи42 чистого «О», это есть «объемлющее» («окаменеть»: в объемлющем «каменеть» или свойство объемлющего «камень» есть утвердить), при прочтеньи «Оу» или «У» это есть:
– «указанье», как «объясненье»43 (в объемлющем букву твердую «разяснять» наш умягченному «есть (обрамляющее)») или вовсе направленье44 («у дороги»);
– тогда как при глубоком прочтеньи (по закону качеств предмета рассмотрения45 как такового и их воспроизводства/ передачи) может пониматься как «свойство» («упрямство»: указанье прямо по слову твердо ведаемому в объемлющем или свойство прямого)).
Здесь стоит упомянуть, что задачей азбуки являлась и является корректность общенья46 людей, согласно, собственно, разумным законам этого общенья (то есть разумное развитие), вскрывающим заблужденья и, главное, насажденье так сказать «манерного управленья» (давленье47, заявления беспочвенные и тому подобное).
Другим важным двойным элементом старинного славянского письма является буква «Ѿ/ѿ» («Отъ») или Ѡ/ѡ («Омега»). Буква эта в кириллице по сути одна и только лишь трактовка требует верного написания. В своем словаре В. И. Даль приводит оба написания, но относя «Омега» (последнюю букву алфавита греческого, Ω/ω, где последняя буква, прописная, есть предел раскрытия) к буквам греческим (к слову, одно из редких включений в словаре). Здесь стоит дать смысловое отличие начертаний: русские буквы Ѿ/ѿ («отъ») и Ѡ/ѡ («омега») есть отображения раскрытия вверх, движенья мысли и отличаются лишь тем, что «Отъ» чуть прикрыта наверху планкой, «Омега» – открыта. Не просто «Отъ»/ «Омега» (800) следует за целеполаганием «Херъ» (600). «Отъ» есть отправная точка (точка опоры, в том числе восприятие положенья48 человека окруженьем49 и, подсознательно, предел, задаваемый оруженьем человека). «Отъ» зависит от текущего положения вещей, тогда как «Омега» – предел потенциала всех шагов и сдвигов «отъ» («омега»: в объемлющем мыслете есть слово и дело). По наименованию «Омега» названа современным описанием «буквицы» «Омъ», то есть «в объемлющем мыслете (точнее: мысль утверждающая/ твердая (?))» (простая мысль) и без перекладывания на действие («глаголь») есть та же «Мыслете» (таким образом, верно – «омега»).
Взрослый и ответственный взгляд на азбуку давно отмечен и есть письмо «кириллическое». К слову, современная по В. И. Далю (в его время) ходовая, то есть та что в ходу, «Азбука» еще чуть у́же «Кириллицы», и собственно такое стремленье к сжатому определению «азбуки» В. Даль (будучи человеком практичным, по моему восприятию словаря и его заметок) и показывает через описание букв. Но к чести словарника В. Даль дает всю кириллицу, точь-в-точь (без сомнений («твердостью объемлющего червь умягчено́»), а точнее, для ведения максимально достоверного).
Исследования «кириллицы» связаны с поиском истока данной структуры знаков. Хорошо понятно, что письменность есть лишь перенос на бумагу некоторой культурной (в смысле повсеместно используемой и развиваемой в одном ключе, культивируемой) основы, образа жизни, отражаемого в речи. Весомым доказательством сутевого наполнения знаков (азбуки с ее смысловым построением) из русской речи является различное произношенье одного и того же слова словаря (вкладываемая «тональность»), или же, говоря по-другому, отмеченные В. И. Далем отличия в сочетаньи букв. Тогда как об обратном построении русских слов словаря (наборно по звукам) говорить некорректно. И сегодня предельно достоверно то, что составленная структура знаков – это частичный передел славянских рун.
Тем не менее в научной среде существуют разные версии как о создателе русской письменности (при том вопрос рассматривался в связке с глаголицей), так и о ее древности. Несколько удивляет, что историей возникновения занимались в значительной части западные исследователи и вот краткий экскурс на основе выжимки из книги «Русские Руны»50:
– древность глаголицы исследуется с XVI века (Вильгельм Постелл). Славянский исследователь Клемент Грубишич хоть и отодвигает глаголицу в глубокую древность, приравнивая к рунам (авт. но, считаю, должно быть лучше соизмерено с воспроизводством знаков столь древними инстументами письма). Г. Дообнер (1786) считал создателем «глаголицы» (при том опять же более старшей по возрасту создания) Константина Философа. Эту гипотезу поддерживает целая плеяда ученых, включая чеха П. И. Шафарика и ряд русских (И. В. Ягич и другие, в том числе, в современности, автор курса древнерусского языка Л. А. Якубинский);