Знакомые заключенных, знакомые этих знакомых жили, как и жили. О них, о
рядовых тружениках, об их славных делахписаливгазетах,сообщалипо
радио, говорили на собраниях.
О таких, как Саша Панкратов, тоже писали в газетах, сообщали по радио и
говорили на собраниях, но как о врагах, которых надоуничтожить.Итех,
кто им сочувствует, тоже надо уничтожить.
Так как никто не хотел быть уничтоженным, то никто не выражалсомнения
в том, что надо уничтожать людей, суда надкоторыминебылоиовине
которых узнавали из коротких газетных сообщений.
Безопаснее было вообще о них неговорить.Лучшеговоритьодругом.
Например, об отважных полярных летчиках,вывозившихвпрошломгодусо
льдинЛедовитогоокеанаэкипажпотерпевшегокораблекрушениепарохода
"Челюскин". А если и приходила кому-нибудь в голову мысль, что спасение из
тюрем невинных людей не менее важно, чем спасение "челюскинцев", товслух
эту мысль не высказывали.
Юрий Денисович Шарок носил теперь шпалу - старший оперуполномоченный-
иподчинялсянепосредственноначальникупервогоотделенияАлександру
Федоровичу Вутковскому и его заместителю Штейну.
ВутковскийиШтейнценилиШарока:серьезный,добросовестный,
исполнительный работник. Иперспективный.Перспективнымсчиталсяздесь
тот, кто мог не только "расколоть" подследственного, нетолькозаставить
его признать собственную вину, но, чтоглавное,вывестиегонасвязи,
создать не единичное, а групповое дело.Членыгруппы,всвоюочередь,
выведутследствиенановыесвязи.Такимобразом,создаетсязадел,
обеспечивающий непрерывное функционирование карательных органов.
Шарок это усвоил хорошо, усвоил и много других истин, вчастноститу,
что не надо цепляться ни за чей хвост. Березин к нему благоволил, но Шарок
держался на расстоянии. И правильно. Березин загремел на Дальний Восток. И
работников его рассоваликогокуда.Такчтоходишьпоостриюножа.
Сохранитьсяздесьможнотольковеличайшейосторожностью.Темболее,
отделение их самое актуальное. Во втором отделении - меньшевики, бундовцы,
анархисты, в третьем - всякие национальные движения - мусаватисты, дашнаки
и тому подобное,вчетвертом-эсеры,впятом-церковники.Тихие
отделения, какие теперь меньшевики и эсеры...Шароксудовольствиембы
туда перешел. Как-то ему представилась возможностьперейтинацерковные
дела, но он после некоторого колебания отказался. Не хотелсвязыватьсяс
Господом Богом. Шарок не верил в Бога. Но к богомольности матери относился
терпимо - ее дело. Да и черт его знает! Верят же в Бога образованные люди,
академик Павлов например. Ученый смировымименем,азавелцерковьв
Колтушах, бьет поклоны. Правительство между тем его ласкает,самтоварищ
Сталин относится с уважением.
Бог не Бог, а что-то необъяснимое существует. Судьба, что ли... Какон
горевал тогда, в октябре 1934 года: из-за дерьмового аппендицита не поехал
в Ленинград, к Запорожцу.